Все, кто читал мои предыдущие статьи, наверняка обратили внимание, что кроме занятий благотворительностью, с целью ухода от налогов, практически все финансисты участвовали в создании собственных кузниц молодых кадров. Примечательно, что курировали они определенные направления обучения задолго до организации Швабом школы молодых лидеров, которую прошли все национальные мировые лидеры, начиная от Меркель и заканчивая нынешним поколением как национальных представителей властных структур, так и лидеров евроколхоза. Вот именно это наблюдение позволило мне по-новому оценить некоторые события, происходившие в моей жизни, о которых я и хочу рассказать.
Давно, еще году этак в 1975 меня выбрали для участия в программе талантливых детей и волей судеб я оказалась в московской элитной школе. Не могу сказать, чем именно был обусловлен выбор моей скромной персоны, делящей между чтением всего, что мне попадало под руку и общением с природой, все свое свободное время. Я никогда не отличалась особым рвением в учебе и никогда не делала устных заданий, тем не менее всегда могла ответить на вопрос учителя, практически всегда даже больше, чем было написано в учебнике. Однако совсем уж книжным червяком я тоже не была и часто участвовала во всевозможных дворовых играх, на правах стратега разрабатывая план по достижению требуемой цели. В итоге команда с моим участием всегда выигрывала любые состязания и дворовые мальчишки часто выкрикивали мое имя под окном нашей квартиры, отрывая меня от чтения или домашней работы. Кроме того, я очень даже неплохо плавала и ныряла, гоняла на велосипеде и немного играла в шахматы, ну и конечно же никогда не сдавалась и всегда дралась на равных с мальчишками.
Пилотная программа предусматривала всестороннее образование по определенной ее кураторами программе и у последних возник серьезный вопрос по поводу моей специализации. Поскольку практически по всем тестам программы я выдавала высшие баллы, руководству было непонятно для какого направления подходит больше всего моя кандидатура. Всем нам, отобранным с огромной территории СССР десятилеткам, предлагалось проучиться по семестру, в определенном для нас классе школы, и за это время, сформировать из коллектива класса группу из 5–7 человек, наиболее способных и совместимых по характеру с каждым из нас в качестве лидера. Эти дети, как планировалось, на следующий год должны были вместе с нами продолжать дальнейшее специализированное обучение. Мне мало известно как именно называлась эта программа и какие цели она преследовала, могу только предположить, что она спонсировалась зарубежными лицами или организациями, поскольку коммунистическая партия справлялась с этим вопросом своими методами, вполне успешно формируя кадры с помощью пионерской, а затем комсомольской организаций.
Пять дней в неделю все мы занимались в предназначенных нам классах, по почти обычной школьной программе, а по субботам нас собирали в небольшом служебном помещении в центре Москвы и устраивали своеобразный тренинг, для нашей небольшой, состоящей из 15 человек, группы, собранной со всего союза. Из всех детей нашей экспериментальной группы я хорошо помню только девочку по имени Ирина, которая училась в параллельном классе одной школы со мной, и мальчика по имени Эдик, обучающегося в другой московской школе. В первый год обучения всем детям, имеющим московских родственников, разрешалось проживать у них, и, таким образом, мы с Ириной не только обучались в одной школе, а даже оказались соседями. Она, родившаяся в Питере, проживала в коммунальной квартире в центре Москвы вместе со своими московскими родственниками, а я, приехавшая из Иркутска, расположилась, тоже в коммунальной квартире у родителей мужа моей старшей сестры.
Мне неизвестно где проживал Эдик, отличающийся от нас своими выраженными способностями к математике и заносчивым видом, и бравируя положением своего отца - обкомовского работника из Украины. Ни с кем, кроме Ирины, близких отношений у меня не сложилось, возможно потому, что все мы были немного напуганными и потерянными детьми, оказавшимися в непривычных условиях в чужом для нас городе. С Ириной нас роднило не только проживание в схожих условиях и обучение в одной школе, а пожалуй больше всего наша общая влюбленность в архитектуру своих городов и нелюбовь к крикливой и снобистской Москве. Во время очередной воскресной экскурсии, устраиваемых для нас каждую неделю, мы отправились на знаменитом поезде «Красной стреле» в Питер, который оказался удивительно похожим на мой родной Иркутск. Конечно же, мой город был поскромнее и поменьше, однако общий архитектурный облик Питера и его интеллигентность были так похожи на иркутские, что я отчаянно затосковала по Сибири.
После возвращения из Питера даже наши субботние занятия, включающие уроки танца, этикета и иностранного языка, перестали доставлять мне удовольствие. А уж когда нас поочередно, вызывал по одному и отдельно с каждым из нас беседовал странный, но кажущийся очень важным, худой и нервный субъект, напоминающий мне директора пансионата из романа Бронте «Джейн Эйр», мне вообще хотелось спрятаться или убежать. Как ни странно я совершенно не помню его имени, однако до сих пор помню его лицо и его манеру внезапно спрашивать о настроениях в нашей маленькой отборной и школьной группах, вплетаемых в обычный и, казалось бы мало значащий, разговор. Полагаю, что он был не только умен, но и наблюдателен и понимал мое негативное отношение к сплетням, которыми я никогда не интересовалась. Видимо поэтому, заканчивая разговор со мной, он вручал подобранную для меня книгу и каждый раз внимательно следил за моей реакцией на ее содержание и после, при следующей встрече, всегда интересовался моим мнением о прочитанном. Стоит отметить, что это действительно были очень интересные и редкие книги, именно благодаря этому человеку я смогла прочесть «Женщину в белом» Уилки Коллинза и «Мопра» Жорж Санд, а «Легенды и мифы Древней Греции», на которые я не могла надышаться, вообще получила от него в подарок.
Необходимо помнить, что в те времена был дичайший книжный дефицит и хотя я жила в очень интеллигентной профессорской семье, этих книг в составе домашней библиотеки профессора-филолога не было, зато были другие, из которых самой любимой стала «Лезвие бритвы» Ивана Ефремова, от которой я не могла оторваться, пока не прочла до конца. Кроме книг в этой семье хранилось множество документов, которых я никогда ранее не видела, кстати и позже тоже. Моим самым любимым местом стал широкий подоконник, взобравшись на который я устраивалась и, забывая обо всем, читала запоем такие необычные и интересные книги, которые все же оказались не способны заглушить мою тоску по Сибири. Приближалось лето и я всем моим существом устремилась в Иркутск, к дикой и строгой красоте сибирской природы, к таким чистым и прозрачным необыкновенно изумрудным водам Ангары, к моему такому любимому могучему и величественному Байкалу. Тщеславная и глупая Москва стала мне практически ненавистна и я поделилась с Ириной своими переживаниями. К моему удивлению, она просто взяла меня за руки и заглянув мне в глаза, все поняла и не выразила ни единого упрека по поводу соглашения о нашем совместном проживании в одной комнате общежития в следующем году. Через пару дней после этого разговора я уже ехала в поезде, сбежав из пыльной и шумной Москвы, благо никаких документов для приобретения железнодорожного билета в то время не требовалось.
Не могу сказать, что семья была в восторге от моего возвращения и меня в наказание даже отправили к бабушке в Читинскую область, в Балей – небольшой шахтерский городок. Осталось только добавить, что о том своем решении я ни разу в жизни не пожалела, понимая прекрасно, что послушного исполнителя чужой воли из меня бы никогда не получилось. Смесь генов прадеда, польского морского офицера, сосланного в Сибирь за восстание против Российской империи, с генами украинской вольницы моего деда по матери, смешавшись с грузинской кровью моего отца, породили невиданного бунтаря, всегда поступающего по велению сердца, впрочем обо всем этом я уже писала в своей книге «В поисках истины». (https://proza.ru/avtor/gardi)
Однажды мне пришлось все же вспомнить об этом моем поступке, когда уже будучи доцентом, с авторским курсом дисциплины по геоинформатике для инженеров буровых установок и двумя опубликованными монографиями, я была представлена своим заведующим кафедрой, на звание соросовского доцента. Напрочь лишенная тщеславия и привыкшая всего добиваться самостоятельно и с большим трудом, я была удивлена выбором заведующего, пока он не пояснил мне, что согласно требованиям фонда Сороса необходимо представить от университета кандидатуру – доцента, кандидата технических наук с перспективным направлением исследования. К тому же с моим статусом независимого эксперта – консультанта по оценке рисков возникновения чрезвычайных ситуаций при правительстве Иркутской области и, к тому же награждении меня серебряной медалью имени Вернадского, завкафедрой считал мою кандидатуру самой подходящей и мне не оставалось ничего другого как согласиться с его предложением. Подписав необходимые документы, я совершенно забыла о нашем разговоре, занятая своими обычными делами.
Поэтому когда спустя пару недель, мой шеф с расстроенным видом сообщил мне, что звание присвоили другому доценту, я сперва даже не поняла о чем шла речь. А мой заведующий кафедрой возмущался несправедливостью и никак не мог смириться с мыслью, что почетное звание получила женщина, занимавшая одну из самых нижних строк в ежегодном рейтинге университета. Пытаясь немного утешить шефа, я поспешила сообщить ему, что на днях получила диплом профессора Российской Академии Естественных наук по итогам опубликования в научных журналах Академии моих научных работ. Однако реакция заведующего оказалась совсем не той, что я ожидала, хотя безусловно он был рад присвоению мне звания профессора, тем не менее его возмущению не было предела и я уже просто пыталась улучить момент и удрать из его кабинета. И в это время мой шеф задал странный вопрос, который я конечно же не помню дословно, однако смысл его был в том, где же я упустила предоставленную мне ранее карьерную возможность. Крайне удивленная услышанным, я даже не сразу поняла о какой возможности он спросил и только позже предположила, что это был отголосок того оставленного и давно забытого мной, детского пилотного проекта.
Очевидно именно в этом же была причина отказа по всем моим заявкам на получение грантов, включая зарубежные, которые выдавались только близким к администрации университета людям и часто тратились на приобретение дорогой мебели и создание помпезного антуража кабинетов. Увлеченная своими исследованиями и статьями с дерзкими теоретическими выкладками, я продолжала работать на волонтерских началах и получать удовлетворение от точного прогноза чрезвычайных ситуаций и работоспособности очередной новой модели. Конечно же, во время прохождения защит диссертаций моими аспирантами, у меня была возможность комфортного проживания в санаториях Министерства внутренних дел и у поезда меня всегда встречала служебная машина Министерства по чрезвычайным ситуациям, однако, будучи независимой, я всегда сама оплачивала свое проживание и питание. Только спустя много лет, я совершенно случайно узнала, что администрация области совместно с ректоратом университета получали и делили огромные денежные суммы за выполненную мной работу.
Несмотря на чудовищное сопротивление, мне все же удалось создать свою научную школу по устойчивому развитию территорий, с двумя направлениями магистерских программ и аспирантурой по сценарному моделированию. Я отбирала способных студентов, к которым присматривалась в период обучения, предлагая для разработки определенные научные вопросы, начиная с первого курса университета или участвуя в работе аттестационной комиссии строительного колледжа. Помня беседы со своим научным наставником Филонюком Виталием Андреевичем и ранее, еще в мой школьный период с изумительным геологом-основателем фамильной династии Вахромеевым Сергеем Андреевичем, я всегда старалась развивать в студентах способности к критическому осмысливанию любых данных, невзирая на занимаемые посты и научные степени человека, предоставившего информацию.
Для меня до сих пор удивительно, как легко и быстро, буквально за полтора месяца, мне удалось получить вторую форму допуска к секретной информации в период написания кандидатской диссертации, тема которой была связана с месторождениями золота. Кроме получения допуска, все остальные процессы становления моей научной карьеры проходили очень сложно и с большими препятствиями. Иногда у меня возникало горькое чувство обиды, особенно за моих детей, сильно отличающихся от своих сверстников как умом, так и воспитанием, и совершенно не умеющих приспосабливаться. Оба они, и Олеся со своей кандидатской диссертацией по определению свойств грунта с использованием экспертной системы, основанной на применении искусственного интеллекта, и Алекс с технической кандидатской по упрочнению свойств стальных деталей рабочих частей машин, эксплуатируемых в условиях Крайнего Севера, так и не получили возможности защитить свои научные работы.
С моей докторской диссертацией тоже были сопряжены определенные трудности и создавалось стойкое впечатление, что некие довольно могущественные силы, активно противодействовали моему карьерному росту. Как только я подготовила диссертацию, так во всей стране диссертационные советы закрыли на реорганизацию, длившуюся почти два года, после которой совет где защитили работы мои аспиранты и где я уже сделала свой научный доклад закрыли вовсе, переведя все советы в Центральную Россию. Поиск диссертационного совета осложнялся многопрофильностью моей работы и секретностью используемых в ней материалов. Наконец побывав с курсом своих лекций в Питерской лесной академии, я получила предложение сделать научный доклад в Питере, в Технологическом институте. Получив, по итогам доклада, отличную рекомендацию и предложение о сотрудничестве, я была направлена в диссертационный совет Московского Института Электронных Технологий. Как мне этого не хотелось, однако мой путь опять лежал в так нелюбимую мной Москву.
После весьма успешной предзащиты в Зеленограде и установления даты защиты, я получила запрос из Совета Федераций России о предоставлении двух экземпляров моей докторской диссертации, чего никогда ранее ни с кем не случалось, за весь период моей научной практики. А какой жуткий фарс разыгрался в университете, когда подошел срок защиты! Назначенный вместо прежнего заведующего Хохрина Евгения, новым заведующим кафедрой, Калихман Аркадий, вместе с проректором по науке Пешковым Виталием отказались отпустить меня с работы, и даже первый проректор Буглов Николай, осмелившийся возразить о незаконности чинить препятствия моей поездки, был немедленно отстранен от должности. В ужасном моральном и физическом состоянии, поддавшись на шантаж Калихмана и отдав ему, в обмен на его подпись на командировочном удостоверении, разработанные мной магистерские программы с уже отработанной мной зарплатой за полгода, я полетела в Москву. Там же по итогам защиты, проректор по науке Гаврилов, понимая, что совет неминуемо проголосует за присуждение мне докторской степени, внезапно отложил итоговое голосование, сославшись на решение ректора. Как мне после пояснили в институтских кулуарах, был получен предупреждающий звонок из Кремля. Было ли это правдой, я не знаю и если так, то кому помешала моя скромная персона, а может уж ни такой и скромной была моя персона?
Все мои последующие обращения в Высшую Аттестационную комиссию остались без ответа, однако эта история все-таки имела продолжение. Так будучи через год в Москве с отчетом по научной работе, я получила, несказанно меня удивившее, уведомление о назначенной мне встрече с Рогозиным. Продлившаяся буквально несколько минут встреча, во время которой руководитель Роскосмоса попенял на мое «нетолерантное поведение и предложили заплатить скромную сумму в 200 тысяч рублей за получение заработанного мной докторского диплома», оставила крайне неприятные и даже брезгливые ощущения. Под строптивым поведением видимо подразумевалось написание мной открытого письма в поддержку Украины, а может мое нежелание участвовать в коррупционных схемах или изменять цифры и факты в экспертных заключениях. Прямо мне на причину не было указано, а продолжать разговор у нас у обоих не было ни малейшего желания. Вполне возможно, что он имел в виду написание мной писем, в различные международные организации, от которых кстати я ни разу не получила ответа. Ни одну международную природоохранную организацию, из числа самоотверженно борющихся с «глобальным потеплением», не волновала экологическая катастрофа, происходящая на знаменитом озере Байкал, как впрочем и варварская вырубка сибирской тайги. (https://proza.ru/avtor/gardi)
Когда буквально через полгода мне срочно, спасая свою жизнь, пришлось покинуть страну проживания, за все время наших с мужем скитаний по Европе, ни одна правозащитная организация не оказала нам абсолютно никакой помощи, хотя мы просили только одного – разрешения на проживание и любую работу. Одновременно с этим все эти страны принимали неограниченное количество мнимых беженцев из Африки и с Ближнего Востока, выдавая весьма приличные денежные и социальные пособия и обеспечивая жильем, не умеющих и не желающих работать людей, основную массу которых составляли молодые мужчины. Впоследствии, когда мы после трех месяцев скитания по Европе, все же смогли попасть к дочери в Канаду, на курсах французского языка, именно с такими «беженцами», которые получили все необходимые документы едва сойдя с трапа самолета, безо всяких проверок и судов, нам и пришлось учиться. Кстати, среди них было много преступников и пособников диктаторских режимов, менталитет которых очевидно был гораздо ближе к менталитету правительства Канады, в отличие от нашего менталитета. Поскольку дать приют нашему, оставшемуся без дома и родных, сыну - высококвалифицированному инженеру со знанием пяти языков, либеральное канадское правительство отказалось, по причине именно его образованности! Впрочем обо всем этом я детально рассказывала в третьей части своей книги (https://proza.ru/avtor/gardi).
Конечно, теперь я уже хорошо понимаю об идущем селекционном отборе, в том числе с участием фонда Сороса, послужившего прототипом школы Шваба по подготовке кадров. Вполне возможно, что в эти школы изначально отбирались умные и обладающие лидерскими способностями личности, а после, особенно с появлением давосской школы молодых лидеров, просто стали набирать глупых, зато послушных карьеристов, в чем можно легко убедиться глядя на подавляющее большинство нынешних лживых и коррумпированных лидеров. Общеизвестная истина, гласящая, что посредственность, а тем более глупость, не терпит умных, отлично подтверждается нашим примером. Когда я для спасения сына, встречаясь с канадской разведкой, показала им третью главу своей докторской диссертации, изумлению обоих агентов не было предела и они оба в один голос заявили, что такого уровня специалистов у них нет и никогда не было, выразив сомнение в наличии специалистов такого профиля даже в Америке. Возможно поэтому, без всяких возражений и ограничений, специализированная канадская служба подтвердила мою докторскую степень. Тем не менее, получив накопитель данных с моими исследованиями, визу сыну так и не дали и наоборот даже попытались выдать нас с мужем федеральной службе безопасности России. Умных, а тем более принципиальных правительство не жалует и уровень образования в Канаде, при котором основная масса населения не заканчивает даже среднюю школу, очень низкий, так же как и его качество (https://systemity.wordpress.com/2021/10/28/444/ ).
Именно поэтому, в связи с нынешней лжепандемией канадское малообразованное население, особенно в провинции Квебек, оказалось наиболее уязвимым для бесконечного запугивания вирусом, штамм которого не выделен до сих пор и, полагаю не будет выделен вообще, вне зависимости от многомиллионной награды, предложенной за его скрин. Хотя и в целом, обработанное нескончаемой лживой пропагандой, население планеты выстроилось в очередь на получение мРНК средств, совершенно безосновательно называемых вакцинами и при этом, не соответствующих ни одному из пяти требований, предъявляемых к вакцинам. Истерика населения настолько велика, что ужасающие побочные эффекты и предупреждения, не продавшихся большой фармацевтике медиков, не могут остановить людей от причинения вреда даже собственным детям. И никто уже не вспомнит, что прививать население, даже настоящей вакциной, во время эпидемии не рекомендуется, поскольку любая прививка — это риск. Почему-то у людей не возникает вопрос как может существовать «бессимптомное» заболевание, которое никак не ощущается, зато диагностировано ПЦР тестом не прошедшим клинических испытаний, так же как впрочем и мРНК средства. Существует достаточно распространенная и доступная информация о создании вакцин, занимающем временной интервал в 8–12 лет, поэтому как правило, вакцины неэффективны для заболеваний, вызываемых вирусами, которые постоянно мутируют, такова уж природа их выживания. Поэтому абсолютно невозможно создать антивирус для всего мира, подобно компьютерным сетям и все происходящее всего лишь очередной способ, родившийся в голове психопата Гейтса, подчинить своему влиянию весь мир. (https://systemity.wordpress.com/tag/мусихина)
Однако, допустим, что большинство населения недостаточно образовано и может не знать всех изложенных выше вещей, а как же чиновники имеющие отношение к медицине и якобы заботящиеся о здоровье населения. Неужели национальные министры здравоохранения и, уж тем более глава всемирной организации здравоохранения, не знают этих прописных истин и некомпетентны, а если знают, то значит совершают преступление. В этом случае понятно, почему они настоятельно рекомендуют ограничительные меры, непосредственно способствующие снижению естественного иммунитета и почему они так стремятся насильственно уколоть тех, кто предпочитает сохранить свой природный иммунитет. В лучших традициях диктаторских режимов производится зачистка живых и здоровых свидетелей преступления, о чем, не мало не стесняясь заявляют, выпестованные школой Шваба национальные лидеры. (https://systemity.wordpress.com/2021/12/07/bastard/)
Кстати сами эти лидеры, которых, не стоит заблуждаться, не выбрал народ, а назначили на их посты те самые сильные мира сего и как раз для вот этой самой цели – борьбы с собственным населением, тоже будут уничтожены. Кстати вполне заслуженно, поскольку именно их руками сейчас достигается давно поставленная задача по сокращению численности населения планеты и переходу к транснациональному новому мировому порядку, при котором в национальных правительствах совсем не будет необходимости. Конечно они пытаются хитрить и часто, стараясь угодить своим покровителям, играют на публику, демонстрируя свою якобы вакцинацию с плацебо. Полагаю моя характеристика, данная нынешним правительствам с присущей им жаждой наживы и власти, к сожалению верна и думаю совпадает с оценкой тех, кто управляет всем этим процессом, предпочитая намеренно оставаться в тени. (https://systemity.wordpress.com/tag/мусихина-2/)
Важную роль в этой глобальной авантюре играет Бильдербергский клуб, тесно связанный с форумом Шваба, влияющий, в последние 50 лет, на все экономические, политические и социальные события. Достаточно понаблюдать за внезапно возникающими караванами хорошо экипированных и отлично организованных, умело направляемых сообществ, как это было во времена президенства Трампа или более недавний штурм границ Польши, чтобы убедиться в существовании некой координирующей силы. Деградировавшие представители рода человеческого мечтают о полном уничтожении среднего класса, стараясь заменить его мигрантами, от которых не требуется ни тестов, ни паспортов вакцинации. Этот человеческий материал они планируют сохранить «чистым» для встраивания электронных девайсов, с целью создания швабовского «счастливого нового типа трансгуманоида», которым будет легко управлять, элементарно контролируя его мысли. Подобные опыты на острове, расположенном недалеко от южной оконечности Калифорнии, следует заметить весьма успешно, уже проводятся на приматах под руководством непотопляемого Фаучи. (https://systemity.wordpress.com/2021/11/05/475/, https://systemity.wordpress.com/tag/musikhina/)
В заключение, используя известную каждому образованному человеку информацию, я хочу привести небольшую и несложную математическую задачку: для того чтобы уколоть трижды все население планеты, составляющее примерно 8 миллиардов человек, потребуется 24 миллиарда доз. Даже если каждый производитель будет выпускать 1 дозу в секунду, ему потребуется 32 года, для изготовления только одного миллиарда доз. Как же произошло, что почти 8 миллиардов доз экспериментального средства против так и невыявленного вируса, существующего только в виде продукта специализированной компьютерной программы, были изготовлены, утверждены и стали применяться в начале 2020 года? Так что вся эта «пандемия» была тщательно спланирована и реализуется в соответствии с планом идеолога нового мирового порядка Клауса Шваба, который в свою очередь, отрабатывает хлеб насущный, выполняя заказ своих хозяев. Теперь я смело могу сказать, что моя интуиция даже в детстве была отличным инструментом выбора оптимального и правильного решения, о котором мне никогда не приходилось сожалеть.
