Экономический триумф Российской империи вызвал определенное беспокойство мировых серых кардиналов, осознавших необходимость принятия срочных превентивных мер, лучшим из которых всегда считалась война. Самой большой ошибкой России стало вступление в очередную военную авантюру, соблазнившись приобретением обещанных коллективным Западом Константинополя с проливами. Именно затяжная война послужила триггером революции. Совершенно примитивная схема по обвинению немецкого происхождения императрицы в шпионаже в сочетании с рождением ею неизлечимо больного наследника, дополненная характеристикой царя как виновника войны и миллионных жертв, подкрепленная финансовыми вливаниями, в России сработала. Итак, отречение Николая II от престола за себя и за своего сына в совокупности с Февральской революцией заранее предрешили обреченность династии. Крах самодержавия вызвал настоящую эйфорию в европейских странах и в США, поскольку в Лондоне и Париже кандидатура Керенского рассматривалась в качестве социалиста, разделяющего определенные ценности и политические взгляды большевиков.
Значит пришло время вспомнить о предающемся мечтам Ленине, оказавшемся в Цюрихе без средств к существованию, поскольку денежные переводы из России после смерти матери перестали приходить, а обеспечивать себя самостоятельно он никогда не умел. В своих больных фантазиях Ленин видел себя вождем мировой революции со столицей в Швейцарии или в Германии. Шизофренические видения Ленину следовало политически обосновать, так на свет появилась совершенно простая, примитивная идея: «ценности, награбленные царями и иными эксплуататорами народа, следовало отобрать и распределить поровну среди всех трудящихся, освобожденных отныне от каких-либо видов эксплуатации».
Ленин грезил об Европе, однако ему предложили Россию, деликатно напомнив, как еще в 1907 году, 300 фунтов на проведение V съезда РСДРП выделил ЦК Социал-демократической партии Германии. Пораздумав, 27 декабря 1916 года Ленин явился в германское посольство в Берне, где оставался до 29 декабря, согласно данным наружного наблюдения Департамента полиции. Очевидно заключалось соглашение по финансированию большевистской партии с участием Парвуса, Козловского и Суменсон, включая авантюру «Ганецкий-Фюрстенберг». Впрочем достаточно много сказано о немецких деньгах и нескольких «пломбированных» вагонах с российскими революционерами, переброшенными немцами весной 1917 года в Россию.
Немецкий социал-демократ Эдуард Бернштейн 14 января 1921 года опубликовал в газете «Форвертс» статью под названием «Темная история», содержащую информацию о выплате Германией более 50 миллионов золотых марок Ленину на антивоенную пропаганду в России. Впоследствии он официально подтвердил информацию о названной во время заседания комитета Рейхстага по внешней политике сумме. В прокоммунистических изданиях немедленно заявили о «клевете», на что Бернштейн ответил предложением о предъявлении ему судебного иска, после чего кампания тотчас прекратилась.
Полагаю не имеет смысла детально описывать другой источник финансирования большевиков в виде множественных грабежей банков, почтовых отделений, вокзальных касс бандами боевиков, возглавляемых Свердловым, Камо (Тер-Петросян) и Кобой (Джугашвили-Сталин). А вот уделить внимание фактам, собранным американским историком Шоном Макмикиным (Sean McMeekin) по финансированию большевиков, осуществлявшимся из Швеции, Дании, Швейцарии, с помощью подставных фирм и счетов российских банков, включая транзакции из нейтральных стран, действительно стоит. Именно такой щедрый поток финансирования из-за рубежа позволил большевикам в апреле 1917 года купить за 250 тысяч рублей типографию, расположенную на Суворовском проспекте в Петрограде. Историк охарактеризовал шведский банк Nya Banken как главный отмывочный пункт субсидирования большевиков. Впоследствии Ленин отблагодарил владельца банка Улофа Ашберга, сделав его после захвата власти, главным подручным по выводу награбленных ценностей, конфискованных активов частных банков и царского золотого запаса за рубеж, используемых для «финансирования мировой революции» и закупки оружия, поэтому активы банка в США и Англии были заморожены.
Недолго думая, Ашберг продал акции банка, создал «Шведскую финансовую компанию» и продолжил сотрудничество с большевиками, получив для продажи драгоценности из Гохрана и 55 тонн золота. Во время встречи с Лениным в 1921 году в Москве его вновь созданный банк получил эксклюзивное право проводить финансовые операции от имени советского правительства в Скандинавии и Германии, включая продажу на Западе российской нефти и других полезных ископаемых. Даже по неполным подсчетам проведенных Макмикиным, объем финансовых операций Ашберга с советскими активами составил более 20 миллиардов долларов по тому курсу. Ашберг и Ганецкий, будучи посредниками в финансировании большевиков, вскоре оказались в Москве, где в 1922 году Ашберг основал и возглавил «Роскомбанк» (ныне «Внешэкономбанк»), а Ганецкий буквально через несколько дней после переворота, получив должность замнаркома финансов, стал главой Народного банка Российской Республики. Неимоверным потоком богатств Российской империи, прошедшим через новый шведский банк Ашберга большевики рассчитались за финансовую помощь, оказанную им в 1917 году.
Шон Макмикин, проводивший расследования в России, Германии, Швеции и Франции, обнаружил множественные доказательства финансирования большевиков главой шведского банка Nya Banken Ашберга, называемого «банкиром Ленина», реализовавшего на Западе с 1921 по 1924 годы ценностей Гохрана на сумму 50 миллионов долларов. Улоф Ашберг по совместительству занимался собирательством русских икон, коллекцию которых (порядка 250 икон) он, при посредничестве Красина и по специальному разрешению Луначарского, впоследствии вывез из Союза, предположительно передав ее в 1933 году Шведскому национальному музею.
В 1940 году французская полиция вызвала Ашберга на допрос, и теперь его откровенные признания о связях с большевиками хранятся в архиве парижской префектуры. Фрагменты дневника Ашберга, рассказывающие о его сделках с большевиками, Макмикин обнаружил в Швеции, а в Германии разыскал документы о поставках через подставные фирмы немецких товаров в Россию, выручка от продажи которых поступала большевикам, таким образом они оперировали огромными суммами наличных денег. Не стоит также забывать о других транзакциях большевикам, совершаемых посредством российских банков, так созданная Парвусом на немецкие деньги в нейтральной Дании торгово-экспортная компания реализовала в России дефицитные продукты и материалы, а вырученные средства Ганецкий, числившийся директором, переводил на счета Евгении Суменсон, затем переправлявшей деньги большевикам. Впоследствии она вела вполне обеспеченную жизнь, обосновавшись среди еврейской общины Нью-Йорка.
Кроме зарубежных источников финансирования большевиков известно о перечислениях значительных денежных сумм Максимом Горьким, пожертвовавшим только в марте 1917 года 3 тысячи рублей. Большевиков материально поощряли промышленник и благотворитель Морозов, банкир и меценат Рябушинский, мануфактурщик Коновалов, предприниматель Ермасов, владелец лучшей в России московской мебельной фабрики Шмит и некоторые другие возомнившие себя либералами предприниматели. Морозов и Шмит впоследствии якобы покончили жизнь самоубийством, оставив значительную часть капитала большевикам. Вокруг гостиницы в Каннах, где находился Морозов с женой, в тот день сновали какие-то подозрительные личности, а после выстрела был замечен убегающий через сад человек. Шмит познакомился с Красиным, Бауманом и Шанцером, проявлявшими интерес к его фабрике, благодаря своему двоюродному деду, миллионеру Савве Морозову. Он принял на работу несколько большевиков, получавших довольно большое жалование на фабрике и занимавшихся подготовкой к революции и уже к 1905 году фабрика Шмита превратилась в центр бунтовщиков всей Москвы. Более того, Шмит снабжал большевиков деньгами, в частности он передал Красину 20 тысяч рублей на покупку оружия и 15 тысяч на издание газеты «Новая жизнь». До сих пор точно неизвестно ни место его смерти, ни причина, зато после смерти хозяина фабрики большевики мастерски провели схему по переводу его состояния в распоряжение «большевистского центра» РСДРП.
На самом деле никто в России не верил, что коммунисты продержатся так долго, ведь по совершенно точному определению Бердяева, данного им еще в 1918 году, «социализм — это идеология зависти». Впрочем, после переворота большевики и сами не были уверены, что им удастся сохранить так неожиданно захваченную власть. Поэтому, согласно многочисленным свидетельствам, высшее руководство партии обзаводилось счетами в иностранных банках и отправляло родственников в Швецию и Швейцарию. Отдав в благодарность под немецкую оккупацию почти половину европейской части бывшей Российской империи (Брестский мир), Ленин получил полную свободу действий, совершенно не имея понятия на какой период времени. Вне сомнения, массовые убийства собственного народа, примененные большевиками и поразившие весь мир, помогли удержать власть, ведь никто не ожидал, что подобные методы можно использовать в XX веке, в стране, совсем недавно считавшейся вполне европейской.
Большевики разграбили дворцы, банки, ювелирные магазины, кассы крупных магазинов, частные кассы взаимопомощи и все банковские филиалы на предприятиях. Дорвавшись до банковских хранилищ, Ленин потребовал открыть для него лицевой счет и перевести на него из активов банка пять миллионов золотых рублей с последующим восполнением счета без права отказа. Правом снимать деньги с данного счета мог воспользоваться только сам Ленин или Горбунов.
С Ликинской мануфактуры в ноябре 1917 года началась, конечно же «в пользу парода», конфискация промышленных предприятий. Затем на заседании Совета Народных Комиссаров под председательством Ленина 9 декабря 1917 года принято решение о конфискации имущества Симского Акционерного общества горных заводов, затем 27 декабря вышел указ о конфискации имущества акционерных обществ Сергинско-Уфалейского и Каштынского горных округов, аэрозавода «Антара» и о переходе Путиловского завода в собственность «народа». Национальное достояние страны разграбили быстро и эффективно, не ограничиваясь уровнем крупных банков и акционерных обществ. По поручению Ленина, предписавшего Дзержинскому составить списки потенциальных владельцев фамильных ценностей и сбережений, с требованием закрыть банковские личные ячейки и внести все средства на счет клиента в Государственном банке. Золото в монетах и слитках подлежало конфискации и передаче в общегосударственный золотой фонд.
Почему же офицеры, численность которых только в Петрограде составляла порядка 50 тысяч, не выступили против большевиков? Неужели четыре года войны, деградация армии и указ об ее роспуске послужили причиной отказа от активной деятельности кадровых военных, пожелавших в своем большинстве переждать смутное время. Зато большевики действовали энергично, подписав указ, предписывающий всем офицерам пройти регистрацию. Первых же подчинившихся приказу офицеров связали спина к спине по трое-четверо человек (как издевались большевики «сделали осьминогов»), погрузили на баржи, которые выведя в залив, затопили. Военные, ссылаясь на международное право, в поисках спасения обратились к немецким оккупационным властям, расположившимся в Киеве. Немцы предложили составить списки для пересылки их в Москву с указанием фамилий и адресов желающих покинуть Россию, имеющих родственников на Украине. Ленин выдвинул условие уплаты каждым беженцем 2 тысяч фунтов стерлингов золотом или в зерновом эквиваленте.
На Украину, к друзьям и родственникам потянулись бесконечные поезда с бессовестно ограбленными большевиками беженцами. Как верно заметил Игорь Бунич в своей книге «Золото партии» мелкие собственники вызывали у более хитрого Ленина даже большую ненависть, чем крупные капиталисты. Ленинское окружение, находившееся в постоянной готовности немедленно сбежать со своей фантастической добычей, с упоением занималось разграблением России, в то время как он сочетал грабительскую деятельность с поиском возможности удержать власть. Самодостаточные мелкие собственники, как и самостоятельные земледельцы несказанно раздражали «вождя мирового пролетариата», наполняя его решимостью лишить их самостоятельности, превратив в послушный механизм выполнения его воли. Ленин занялся воплощением в жизнь своих грандиозных планов, непрестанно поучая своих сообщников, что самым «могучим средством учета и контроля является хлебная монополия», ведущая к всеобщей трудовой повинности.
А значит необходимо сосредоточить в своих руках все богатства страны, чтобы заставить голодного и униженного человека работать за хлебную карточку, распространяя таким образом трудовую повинность узаконенную для богатых на рабочих и крестьян. Назначенным и снабженным диктаторскими полномочиями советским руководителям следовало добиваться беспрекословного подчинения населения любыми средствами. В итоге, все домовладельцы, кому не удалось бежать, были убиты или арестованы, в лучшем случае, выброшены на улицу. Известные всей Европе магазины и рестораны, первоклассные отели, гостиницы и клубы зияли разбитыми витринами вдоль опустевших заснеженных улиц. Магазинчики, ателье, различные лавки, постоялые дворы, мастерские, пансионаты перестали существовать, перейдя в собственность государства. Захваченные большевиками магазины и предприятия закрывались, уступая место нелегальной, спекулятивной, воровской торговле.
Основу России составляло вызывающее раздражение у Ленина многомиллионное крестьянство, владеющее, помимо некоторого количества золотых монет, хлебом. Оставлять неограбленным такой большой процент населения «вождю» откровенно претило, кроме того, было невозможно подчинить себе без хлебной монополии население страны, а значит следовало силой лишить крестьянина права продавать свое зерно, захватив его бесплатно для государства. Началось формирование продовольственных реквизиционных отрядов, учинивших настоящий разбой в деревнях. Они обыскивали крестьянские дома, конфискуя кроме зерна, любые ценности, включая различную мелочь, приобретенную на уездных ярмарках. Реквизированное зерно, как правило, вывозилось в уездный центр, где ссыпалось в кучу и сгнивало. Российское крестьянство, сумевшее сформироваться во вполне боеспособные отряды, оказало самое серьезное сопротивление советской власти. Таким образом, стараниями Ленина в России началась гражданская война.
Крестьяне Ярославской губернии уцелевшие после подавления первого крупного восстания поспешили сдаться немцам, имевшим свои комендатуры, называемые Германскими Комиссиями, во всех Российских губерниях (подобные комендатуры создавались в рамках протоколов к Брестскому договору). Председатель Комиссии Ярославской губернии немецкий лейтенант Балк приказом от 21 июля 1918 года (№ 4) немедленно уведомил большевиков о сдаче отряда Северной добровольческой крестьянской армии. По требованию большевистской власти сдавшихся выдали и всех 428 человек расстреляли. Таким образом, в распоряжении лейтенанта Балка к моменту эвакуации комендатуры Ярославской губернии находилась картотека, содержащая сведения о 50247 крестьянах, расстрелянных с марта по ноябрь 1918 года.
Российские крестьяне конечно же не подозревали, что немецкое командование, не только оказывало финансовую помощь большевикам, а также обязалось предоставить немедленную военную помощь в случае угрозы захвата власти. С этой целью в апреле 1917 года по фальшивому шведскому паспорту в Петроград прибыл полковник генштаба Германии Генрих фон Руперт, доставивший секретные приказы о вооруженной поддержке большевиков для немецких и австрийских военнопленных. Оригиналы приказов, подписанные начальниками генеральных штабов Германии и Австро-Венгрии, были после Второй Мировой войны обнаружены в немецких архивах американцами и, скорее всего, хранятся также в архивах ЦК КПСС.
В то время в окрестностях Петрограда находилось несколько лагерей с немецкими и австрийскими военнопленными, общей численностью (более трехсот тысяч) превосходя оккупационные отряды, сформированные командованием Германии для контроля над территориями переданными согласно Брестскому договору. Подобные «интернационалисты», с привлечением настоящих подонков из местного населения, помогали большевикам эффективно обеспечивать уничтожение русского государства и охранять эшелоны с награбленным, идущие непрерывным потоком с территорий захваченных большевиками в Германию. У причалов Петроградского порта грузились награбленным немецкие, шведские и норвежские суда, дополняемые частными транспортами под флагами Дании, США, Аргентины и якобы госпитальными судами Швейцарии.
Вскоре обнаружилось что в Петрограде, награбленные ценности через частные банки Скандинавии, уходили в непонятном направлении. Впрочем виновных нашли быстро, ими оказались Урицкий, Володарский и председатель Кронштадтского ЧК Андронников. Немецкий консул в Петрограде глубокой ночью 3 ноября 1918 года во время своего прощального визита к Зиновьеву завершил глобальную, великолепно скоординированную финансовую операцию, фантастически обогатившую обе стороны. В течение года они вдвоем без устали и весьма продуктивно трудились над повышением своего благосостояния, проворачивая аферы с Андронниковым, Урицким и Володарским. Зиновьев смог избежать наказания только с помощью Ленина, опасавшегося международного скандала, по причине занимаемого аферистом поста председателя Коминтерна.
Назначенный по рекомендации Ленина и Дзержинского в ЧК Кронштадта, друг Распутина и Дубровина, бывший служащий Синода - князь Андронников выполнял «архиважные» конспиративные задания большевиков еще до переворота. Князь-чекист прекрасно знал, куда и с каким грузом из Кронштадта уходят пароходы с непонятными флагами, а то и вовсе без них. Грузы направлялись в Германию и Скандинавию, а затем в Соединенные Штаты. Зарубежные банки с удовольствием принимали «кровавое золото», а банковские служащие даже слали шифровки в ЧК, делясь информацией о своих клиентах. Дзержинский совсем не напрасно ездил в Швейцарию, идя по стопам Парвуса, ведь все, кто оказывал услуги главарям новой власти, получали свою порцию валюты и золота.
Бывший князь по долгу службы занимался обработкой особо упорных заключенных, не желавших отдавать свои состояния и называть шифры своих счетов. Работая с каждым индивидуально, он буквально выбивал требуемую информацию, попутно перекидывая деньги на собственные секретные счета в двух банках в Швейцарии и Швеции. Удачно избежав наказания за пару афер, он наивно не подозревал о секретной информации, поступавшей из банков в Кремль. В итоге, товарищ Зиновьев, по просьбе Ленина назначил «исключительно партийных, опытных, абсолютно надежных товарищей для расследования поведения бывшего князя Андронникова, служащего в ЧК в Кронштадте», которые приговорили его к расстрелу «за шпионаж в пользу Германии». Однако самым громким хищением стало так называемое «паровозное дело», по закупке в 1920 году советским правительством за 200 миллионов золотых рублей тысячи паровозов в Швеции и Германии. Возглавлявший закупочную комиссию «ленинский нарком» Юрий Ломоносов, после обнаружения колоссальных растрат в миллионы рублей, стал невозвращенцем, бежав в Англию.
Ненасытная жажда наживы, даже «красный террор» превратила в очередное финансовое мероприятие большевиков, ведь у населения еще оставались неоприходованные народным банком деньги. Благодаря объявленному «террору» дома дворян, купцов, врачей, адвокатов и других «буржуев» подвергались обыску, с целью изъятия денег и ценных вещей. Вооруженные большевики грузили людей, невзирая на пол, возраст, состояние здоровья, в приготовленные подводы и вывозили за город. Молодых мужчин в основном расстреливали, остальных распределяли в тюрьмы или лагеря, женщин насиловали и часто тоже убивали.
Конфискованное «для раздачи бедным» имущество распределялось следующим образом: золото и драгоценности в основном сдавались партийному руководству, за исключением присвоенных исполнителями «скромных» примерно 15 процентов; рукописи, книги, проекты и различные архивные материалы обычно уничтожались или выбрасывались; одежда, посуда и мебель присваивались или перепродавались спекулянтам, которых зачастую также ловили и по приговору «революционного суда» расстреливали, зачастую вместе с покупателями. Иногда обвинительное расстрельное заключение такого суда выносилось против самих большевиков, так в частности «товарищу позволившему себе воровать золотые тарелки, ложки и вилки из столовой ЧК».
Следующим этапом захвата собственности стала «обработка» ожидавших расстрела богатых ранее заложников, которым предлагалось скрепив подписями сторон и личными печатями, продать недвижимость, обычно иностранному подданному. Заложнику-смертнику, понимавшему, что недвижимость уже национализирована, обещали сохранить жизнь в обмен на согласие о продаже имущества. Затем заложника расстреливали, все документы уничтожались, в итоге, он считался без вести пропавшим и его имущество переходило к другому лицу. Именно так большевики планировали «войти в рынок путем приватизации чужого имущества». Ведь даже в случае победы «белого движения» в первую очередь встал бы вопрос о возрождении экономики страны, следовательно, любое предприятие, находящееся в частном владении, сулило выгоду. С формированием в ЧК специального отдела, занимающегося изготовлением датированных с 1912 года, фальшивых банковских книг, векселей, заемных писем и купчих с подписями известнейших лиц, заложников просто расстреливали, оформляя все нужные документы. Хозяева предприятий уничтожались вместе со всей семьей и с ближайшими сотрудниками. Подобные меры предпринимались большевиками на случай бегства из страны по причине крушения режима.
С помощью Коминтерна, деятельность которого необходимо описать в отдельной статье, в Европе подыскивались безопасные места для размещения украденного из России золота. Швейцария, разработавшая план эвакуации содержимого банковских сейфов в альпийские хранилища, где даже ЧК отыскать следы денег не представлялось возможным, как и Швеция и тем более, управляемая «мерзавцами и предателями» Германия для такой цели не подходили. А значит стоило обратить внимание на банки далекой Америки, хотя здесь существовали определенные политические сложности, так американский посол Фрэнсис, еще в 1917 году осознавший, что произошло в России, непрерывно слал депеши в госдепартамент, призывая прекратить «кровавую тиранию международных гангстеров». Однако бывший на тот момент президентом Вильсон настаивал на «невмешательстве во внутренние дела России».
В марте 1919 года левый либерал Буллит прибыл на переговоры с Лениным в Москву, где, попивая «Мартини» и закусывая «превосходным русским шоколадом», пробыл неделю. Проведя время в «продолжительных и приятных беседах» с Лениным, Чичериным и Литвиновым, он, прихватив несколько килограммов шоколада вместе с мехом горностая, отбыл в Америку, где назвал своих собеседников «интеллигентнейшими, цивилизованными людьми в лучшем смысле этого слова». За время визита у Буллита с Лениным сформировались дружеские отношения, и когда он в 1933 году приехал в Россию в качестве посла Соединенных Штатов Америки, то все советские газеты характеризовали его как личного друга Ленина. Принадлежность Буллита к аристократическому семейству сочеталась с весьма либеральными взглядами, возможно по причине его женитьбы на феминистке и социалистке Луизе Брайант. Первым мужем Луизы был известный американский коммунист Джон Рид, умерший в Москве и похороненный в Кремлевской стене.
Пока Буллит общался с Лениным, в Нью-Йорке объявился уроженец Бахмута Людвиг Карлович Мартенс (Ludwig Martens), непризнанный американскими властями первый представитель Советской России в США. Член компартии с 1893 года Мартенс, будучи довольно темной личностью даже среди ленинского окружения, купил дом, открыл там свое бюро и послал в государственный департамент обширный меморандум, характеризующий советское правительство «ответственным перед всеми слоями населения, занимающимися полезным трудом». В заключение он открыто огласил истинную цель своего появления в США: «Российское правительство готово немедленно разместить в банках Америки золото на сумму в 200 миллионов долларов для оплаты стоимости первых закупок».
Прежде чем Мартенса, уповавшего на дипломатическую неприкосновенность, выслали из США, за два года (1919—1921), он успел переместить из нестабильной Европы в банки США огромное количество золота, сформировал банковскую сеть, купив некоторые из них, создал несколько совместных фирм, оформленных на подставные лица, наладил выпуск ряда пропагандистских газет и основал две коммунистические партии США, впоследствии объединившиеся в одну. При аресте Мартенса обнаружилась картотека агентов Коминтерна (249 человек), которых немедленно арестовали и, объявив «нежелательными иностранцами» выслали в Россию. Во время обыска власти США также обнаружили массу финансовых документов, доказывающих посредническую функцию Мартенса между банками Европы и Америки. Газета «Нью-Йорк Геральд Трибун», совершенно оправданно охарактеризовала Российский большевистский переворот «гигантской финансовой операцией по выводу огромных денежных средств из-под русского контроля в европейские и американские банки».
Ограблению России следовало придать вид законности и в октябре 1920 года, Ленин подписал декрет «О продаже антикварных ценностей за границу», поскольку проводимые тайные операции оставались рискованными и довольно затратными. Первые аукционы организованные в Париже, Лондоне и Флоренции вызвали страшный скандал, ведь многие знали расстрелянных или пропавших без вести владельцев выставленных на продажу ценностей. Однако без документов, необходимых для обращения в суд, доказать незаконность продажи антиквариата оказалось невозможным. К тому же низкие цены и уникальность выставленных на продажу лотов способствовали успеху аукционов, суля фантастические прибыли сотням фирм, предлагавшим советским «экспертам» сотрудничество. Ведь количество конфискованных российских ценностей измерялось тысячами тонн и даже кубометрами. Деньги, вырученные на аукционах, «эксперты» переводили на счета в банках Европы и Америки, о чем писали многие европейские газеты, или набивали чемоданы наличными.
Опьяненные полученной властью большевистские партийные боссы открывали персональные счета в швейцарских банках, так только за один год на счет Троцкого поступило 11 миллионов долларов в банк США и 90 миллионов швейцарских франков в Швейцарский банк; оба счета Зиновьева и Дзержинского приросли одинаково 80 миллионами швейцарских франков; Урицкого — 85 миллионами; счет Ленина в Швейцарском банке пополнился 75 миллионами швейцарских франков и Ганецкий увеличил свое состояние на 60 миллионов швейцарских франков и 10 миллионов долларов США. Неслучайно газета «Нью-Йорк Таймс» (номер от 23 августа 1921 года) писала: «Банк Кун, Лейба и K°, субсидировавший через свои немецкие филиалы переворот в России 1917 года, получил от своих благодарных клиентов золота на сумму 102 миллиона 290 тысяч долларов только за первое полугодие текущего года». Как информировала газетная статья: «Вожди революции неуклонно продолжали увеличивать вклады на своих счетах в банках США. Так, счет Троцкого в двух американских банках только за последнее время возрос до 80 миллионов долларов». Автор статьи выражал удивление по поводу предпочтения Лениным хранить свои «сбережения в Швейцарском банке, несмотря на более высокий процент годовых на нашем свободном континенте».
«Рабочие лидеры» большевистской России, демократично носившие в качестве спецодежды шинели и косоворотки, расположились в старинных особняках, в окружении дорогой мебели, ковров и картин старых мастеров в массивных позолоченных рамах, они пользовались столовыми приборами из золота и серебра и драгоценными сервизами и даже сохранили старый штат прислуги, дворецких и поваров. Ленин обосновался в имении великого князя Сергея Александровича в подмосковной деревне Горки и разъезжал на конфискованном у частного лица «Роллс-Ройсе», что по нормам европейского права, являлось откровенным грабежом. Троцкий занял подмосковный Юсуповский особняк, сохранив штат адъютантов, щелкающих каблуками и почтительно склоняющих голову с безукоризненным старорежимным пробором.
Ленин, слывший гурманом, в разгар устроенного им небывалого голода, отчитывал Горбунова по поводу «икры, имевшей странный запашок», «грибов в безобразном маринаде» и предлагал для профилактики «посадить повара на недельку в тюрьму». Он каждодневно подписывал разнарядки для столовой ЦК и для кремлевских служб, внимательно следя за обязательным ассортиментом продуктов с тремя сортами паюсной икры, разнообразных сортов мяса, колбас, сыров, рыбных деликатесов, любимых им маринованных огурчиков и трех сортов кофе. Всему этому изобилию соответствовал страшный устроенный им голод, охвативший огромные районы (с населением более 20 миллионов) Поволжья и Украины. В это же время у элеваторов Петрограда, Одессы и Николаева пароходы иностранных компаний грузились зерном, увозя за границу хлеб в обмен на золото. Ленин лично выяснял на иностранных биржах вопрос на миллиард золотых рублей по поводу продажи русского леса, в то время как американские «концессионеры» договаривались с ним об эксплуатации российских недр.
На помощь умирающему от голода населению первой поспешила Америка, создавшая к тому времени в процессе оказания помощи послевоенной Европе, гуманитарную Администрацию Помощи. В декабре 1921 года конгресс Соединенных Штатов выделил 20 миллионов долларов на помощь голодающей России, дополненные личными средствами граждан. Патриарх Тихон направил Ленину письмо, предлагая передать часть церковных ценностей для закупки хлеба для голодающих. Зачитав на Политбюро послание Патриарха, Ленин предложил «покончить с церковниками», обвинив церковь в нежелании поделиться своими богатствами для помощи голодающим, что «вынудило советское правительство конфисковать все церковные ценности».
В декабре 1922 года Швейцарский банк объявил ленинскому поручителю Арнольду Ротштейну, имя которого слыло синонимом мафии, подкупа и коррупции, что деньги основного капитала представляемой им фирмы по указанию владельцев, знавших сложную комбинацию девизов и шифров, переведены на три отдельных счета с новыми девизами и шифровыми комбинациями. Ротштейн, ставший в 1910 году владельцем казино на Бродвее, находился под покровительством сенатора от штата Нью-Йорк Тима Салливана, обеспечивающего ему защиту от полиции. Его казино предпочитали нефтяные магнаты, владельцы крупного бизнеса и продавцы алкоголя. В 1919 году Ротштейна подозревали в подкупе бейсбольной команды Chicago White Sox, затем в незаконной карточной игре, ранив трех полицейских во время облавы Арнольд умудрился, не только избежать наказания, он даже сохранил лицензию на оружие. Кстати, более мелкие суммы, на личных счетах гангстера остались нетронутыми.
Итак, несмотря на мелкие неприятности, новые хозяева страны жили при коммунизме, в то время как крестьяне должны были отдавать хлеб бесплатно, оставляя себе только на полуголодное существование, и ожидая выдачи зерна для следующего посева. Пролетариат, от имени которого действовала большевистская банда, влачил полуголодное существование на заводах, умирая от болезней и террора в ожидании раздела поровну имущества «буржуев». Таким образом, главари большевиков приступили к реализации замечательного проекта объединения рабочих в трудармии с подразделением на полки и батальоны со строжайшей военной дисциплиной. Ведь неслучайно античный греческий философ Платон указывал, что социализм можно построить только в рабовладельческом обществе.
Даже «новая экономическая политика (НЭП)» задумывалась Лениным для окончательного уничтожения наиболее активной и продуктивной части населения, позволив ему через сеть «Торгсинов» изъять жалкие остатки золота, сохранившиеся с прежних царских времен. НЭП озлобила большевиков, несобиравшихся надолго задерживаться в ограбленной ими империи, они спешили, поделив добычу, исчезнуть за границей, впрочем и те кто мечтал царствовать в России, также были недовольны даже временной иллюзией свободы, предоставленной населению. Никакие бедствия пережитые народами мира не могут сравниться с тем, что натворил с Россией Ленин за семь неполных лет своего правления.
Кстати, картотека на советскую номенклатуру начала заполняться в годы НЭПа, когда СССР начал экономическое сотрудничество с двумя ведущими западными кланами: через британскую компанию Ротшильдов «Аргос» и американскую компанию Рокфеллеров «Амторг». Так изначально продажей бакинской нефти занимались Ротшильды, затем Рокфеллеры, которые позже спонсировали сталинскую индустриализацию, продавая СССР технику и присылая своих специалистов, устанавливавших контакты и занимавшихся сбором сведений на советскую номенклатуру. Именно для этой цели создан в 1921 году совет по международным отношениям (СМО), одним из директоров которого с 1949 по 1985 год, а затем и председателем был Дэвид Рокфеллер.
