Депальцификация распальцовки

Не думаю, что Путин кривил душой, используя термин «военная операция». Захватническую (то есть предполагающую оккупацию) войну с огромной по европейским меркам страной с враждебным населением и закаленной восьмилетними, хотя и локальными боями армией, не начинают с ничтожными по меркам такой задачи 150-200 тысячами бойцов. Особенно, учитывая, что эти 150-200 тысяч не были введены одновременно, одним концентрированным ударом по одному направлению, а были распылены по нескольким маршрутам наподобие распальцованной (пальцы веером) пятерни. Значит, предполагалась именно «операция», а не война.

Судя по всему, предполагалось, что вышеупомянутая пятерня войдет в Украину, как в кадку с подсолнечным маслом – быстро и без сопротивления. В Крыму это когда-то получилось, причем намного меньшими силами. Наверно, у Путина и его генералов были основания думать, что то же самое произойдет и теперь. Тогда становятся понятными и «распальцовка» сил, и недостаточная готовность к реальным боевым действиям, и проблемы со снабжением, и нынешнее топтание на месте.

«Операция» должна была закончиться в течение двух-четырех дней, увенчавшись мгновенным окружением и последующим пленением наиболее боеспособных бригад ВСУ на границе с ЛНР-ДНР (как в «Иловайском котле» в сентябре 2014-го), капитуляцией всех прочих частей деморализованной украинской армии (как в Крыму в марте 2014-го) и, наконец, арестом политической элиты и коронованием условного Януковича, который затем твердой рукой направит растерянное население бывшей независимой Украины по пути превращения в Малороссию, а чуть позже – и законодательно оформленного воссоединения с Русским миром (как с тем же Крымом в июле 2016-го).

Но уже наутро второго дня стало ясно, что прежние аналогии неуместны, и путинская пропаганда неуклюже скорректировала сроки, заявив, что «операция» изначально планировалась двухнедельной. Что ж, прошли и две недели, а воз и ныне там, где был остановлен неожиданно яростным украинским сопротивлением. Тут-то и проявился главный просчет российского командования, которому приказали готовить войска не к «войне», а к «операции». Чтобы кормить солдат два-три дня, хватает сухого пайка, но дальше требуется нормальное снабжение. Чтобы за два-три дня без помех доехать до Киева, танковой роте может хватить одного бензозаправщика. Чтобы сориентировать личный состав на двух-трехдневный марш-бросок «как на учениях», не требуется особой моральной подготовки.

Но когда «операция» внезапно превращается в «войну», а «марш-бросок без помех» - в реальный бой с врагом, настроенным умереть, но не сдаться, все вышеупомянутые планы рушатся, как карточный бункер. Солдаты голодают, не понимают, зачем «это всё» и не хотят умирать ни с того, ни с сего – их просто не готовили к этому. Горючее кончается, и колонны бронетехники застревают, не доехав до места назначения. Еще хуже приходится грузовикам снабжения и цистернам, которые вынуждены двигаться по враждебной территории, которая не только не была оккупирована (ибо, как уже сказано, сил для оккупации заведомо не хватало), но и не зачищена от вооруженного противника.

И как результат двухнедельной «операции», которую всё никак не могут признать «войной» - бесцельное топтание деморализованных российских батальонов вокруг нескольких крупных городов, то есть, по сути, переход к позиционной войне. Хотели «как в Иловайске», а получилось «как в Дебальцево» (город, который, как мы помним, переходил из рук в руки в ходе не двухнедельных, а – ни много ни мало – ДВУХЛЕТНИХ боев). Именно Дебальцево вспомнилось пропутинскому пропагандисту Яакову Кедми, когда другой «верный путинец» Владимир Соловьев попросил его высказаться по поводу возникшей ситуации (желающие с легкостью найдут этот в высшей степени показательный ролик на Ютубе).

- Я уже не уверен, что это не Дебальцево, - безрадостно сказал Кедми.
- И так настроение поганое, а тут еще ты такое говоришь, - еще более мрачно заметил Соловьев, с похоронным лицом внимавший другу и единомышленнику.
- Я не понимаю, что происходит, - продолжил Яша. – Почему до сих пор не взяли ни одного крупного города, кроме Херсона? Да и Херсон-то… Почему я слышу высказывания, которые противоречат целям, которые были заявлены президентом? Почему танки топчутся на месте, почему не входят в города?

Кедми – бывший танкист (еще в ту пору, когда воевал за Израиль, а не за Россию), участник сражения за Китайскую ферму в войну Судного дня и хорошо знает предмет. Но, видимо, он основательно подзабыл события почти полувековой давности. Тогда израильтяне тоже думали, что идут на войну, как на парад, и были уверены, что враг побежит, сверкая голыми пятками. А вот что получилось (цитирую воспоминания самого Яакова Кедми в переводе с иврита):
«Мы атаковали силами одной танковой роты хорошо вооруженный и обученный батальон противника, сидящий на укрепленной позиции. Мы хотели смести их с лица земли, но они просто расколошматили нас ракетами. Когда Барак наконец осознал, что через несколько минут нас всех уничтожат, он дал приказ отступить».

Тогда, в 1973-м, на вооружение египтян только-только поступили советские противотанковые ракеты «Малютка» - они-то и решили исход боя, в котором чудом уцелели как будущий премьер-министр Эхуд Барак, так и офицер-оперативник его батальона Яаков Кедми. Сейчас украинцы готовятся встретить вражеские танки куда более совершенными средствами – ракетами «Джавелин» и «Н-Лау» (где Н означает «новейшая»). Возможно, именно поэтому российская бронетехника отнюдь не торопится лезть в огненные ловушки Киева, Харькова, Мариуполя, Николаева и Одессы…

Что происходит на фронте сейчас? Несколько дней назад русские (название довольно условное, учитывая заметное наличие чеченских, тувинских, бурятских и прочих нацменских имен в документах убитых и плененных солдат) перешли к туповатому обстрелу населенных пунктов артиллерией и ракетами – опять же, «как в Дебальцево». Думаю, это признак растерянности. Трудно представить, к чему может привести такая «стрельба по площадям», помимо гибели гражданского населения и чисто репутационных потерь – уж во всяком случае, не к достижению целей «операции», как их определил Путин. Начали с распальцовки – ныне на наших глазах имеет место если не «дебальцификация», то «депальцификация» войны.

Колонны снабжения продолжают гореть, российские солдаты – гибнуть и сдаваться в плен. Украина определяет число убитых россиян астрономическим числом 12 тысяч. Российский Генштаб рапортует о 500-600. Верить, как водится, не стоит ни тем, ни другим. Истина, пребывает где-то в промежутке. Так, ЦРУ США, которое, как мы помним, пока не ошибалось в своих оценках этой войны, сообщает о 2000-4000 погибших. Неназванный источник в американской администрации – о 6000 убитых и троекратном количестве раненых российских солдат. Разброс, конечно, тот еще, но так или иначе, трупов уже непропорционально много для простой, хотя и «специальной» операции.

Еще хуже обстоят дела с имиджем Вооруженных сил России. То ли там и в самом деле разворовали всё подчистую (чего стоит хотя бы история о консервах, просроченных еще 7 лет тому назад), то ли эти «силы» действительно годятся лишь на «специальные операции» типа захода в беззащитную Грузию, бомбёжек сирийских исламистов и поставок человеческого мяса к столу африканских людоедов. Западные обозреватели уже в голос смеются над застрявшей колонной длиной в 64 километра, над ничтожным, как выяснилось, запасом «высокоточных» ракет, над беспомощной логистикой, над убогим оперативно/тактическим планированием и над неспособностью достичь полного превосходства в воздухе против древних украинских МИГов и турецких беспилотников. Для страны, чьим главным и единственным аргументом, помимо сырья, всегда была именно военная угроза («Но сурово брови мы нахмурим…»), нет худшего сценария, чем демонстрация постыдной импотенции якобы «грозной» армии. Неужели король гол? Так оно, значит, выглядит на деле ваше «Можем повторить»?

- Россия погибнет, если не победит… - совсем уже удрученно заявил Соловьев в вышеупомянутом диалоге с Яаковом Кедми. – Мы просто обязаны победить.

Кедми не стал спорить.