Происходящее в мире, создание Римского клуба в 1968 году и трехсторонней комиссии в 1973 году, занявшихся вопросами экологии, демографии и мирового управления, определенным образом сказалось на происходящем в СССР сращивании теневой экономики, криминала и партийно-хозяйственных структур. Сход воров в законе и теневиков 1979 года, проходивший в Кисловодске принял решение, согласно которому воры в законе берут власть в свои руки, для чего теневая экономика отчисляет 10 процентов прибыли для финансирования данного процесса. Таким образом, правящая в стране коррупция привела к созданию крупных мафиозных кланов, криминализации власти и политизации криминала, именно она привела к беспределу 90-х.
В этот период времени происходит стремительный карьерный рост Андропова, в 1967 году он становится председателем КГБ, а затем, в 1973 году членом политбюро ЦК КПСС. Именно его заслугой является изменение функций КГБ, создание личной разведки под названием «Фирма» и вступление КГБ в борьбу за политическую власть. Странным образом начинают погибать все реальные соперники Андропова и люди скептически относящиеся к доминированию КГБ во власти. Происходит целый ряд смертей, так погибают Кулаков, считавшийся верным кандидатом в генсеки, Громыко, министр обороны Гречко, странная автокатастрофа, приведшая к гибели Машерова и другие. Именно в годы правления Андропова теневые экономики Грузии и Армении, через связи с Прибалтикой, устанавливают прочные контакты на западе.
В ноябре 1982 года Андропов получает власть, а в феврале 1983 года начинается узбекское дело, плавно переходящее в 1984 году, в хлопковое. Крайне интересно, что знаменитое хлопковое дело в Узбекистане, ограничилось только пределами союзной республики и совсем не коснулось Горбачева, бывшего на тот момент секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Хотя именно он отвечал за продовольственную программу, кстати успешно им проваленную, именно он требовал все больше и больше хлопка. Да и возглавлявший практически 15 лет КГБ Андропов, активно представлявшийся спасителем советской империи, как-то не особо уделял внимания припискам в рапортах и отчетах. На счет Андропова многие историки относят вину за прекращение сближения с Америкой в начале 70-х. Как и за большие нефтяные деньги, попавшие в середине 70-х годов в теневую экономику, позволившие в 1984 году практически сравнять объемы скрытой экономики с легальной и приведшие к изменениям в социальной структуре общества, поскольку теневики захотели стать собственниками.
Итак, при обращении к истории появления Юрия Андропова, мы сразу же сталкиваемся со множеством противоречий. Согласно официальной версии Юрий Андропов родился 16 июня 1914 года на железнодорожной станции Нагутское Ставропольской губернии, вот только звали его тогда Григорием. Именно такое имя он носил до самого окончания Моздокской фабрично-заводской семилетней школы, законченной им в 1931 году, в соответствии с официальным документом. Кстати в справке об окончании школы год рождения Юрия-Григория исправлен с 1914 на 1915 год. Ближайший соратник Андропова и будущий председатель КГБ Крючков объясняет данный факт желанием Андропова на правах сироты поступить в техникум и получать стипендию. Еще более запутаны и не менее противоречивы сведения о родителях Андропова.
Так документы, содержавшие сведения об его матери, сохранившиеся в Карельском партархиве указывают, что Евгения Карловна Флекенштейн (так написано на ее фотографии, датированной 1931 годом), проживала в городе Москва, получила великолепное музыкальное образование и рано вышла замуж. Сам Андропов указывает в заполняемых им анкетах разные даты ее смерти, как-то 1927, 1929, 1930 и 1931 годы и три различных версии об ее социальном происхождении. Согласно первой, она родилась в семье мещан Рязанской губернии, подкинувших ребенка в семью часовых дел мастера, финского гражданина Флекенштейна, проживавшего в Москве. Во втором варианте она родилась в Москве в семье ремесленника, а в третьем – в семье прачки или горничной и отдана на воспитание в семью часового мастера Флекенштейна, числившегося по документам купцом.
Однако в соответствии с «Алфавитным указателем адресов жителей Москвы и пригородов», мать Андропова с 1913 по 1915 годы значится преподавателем музыки в московской женской гимназии Фелицы Францевны Мансбах. Поскольку в 1914 и 1915 годах она продолжает значиться в справочнике как преподаватель, то в 1914 или 1915 годах родиться Юрию на станции Нагутской, расположенной в предгорьях Северного Кавказа ну никак не представляется возможным. Значит он родился в Москве и его биологическим отцом никак не мог быть сильно пьющий (как указал Андропов в одной из анкет) железнодорожный телеграфист Владимир Андропов. Кстати, внук Андропова от первого брака Андрей Волков также подтверждает, что Владимир Андропов был совсем ни отцом, а отчимом Юрия. А юной Евгении богатые родители нашли вполне подходящего супруга, скорее всего из обедневших дворян, и потому дочь купца второй гильдии, занимавшегося торговлей ювелирными изделиями, так рано выдали замуж. По поводу отца Андропова известно только два факта, его отец был кадровым царским офицером, которого Андропов лишился в два года, все остальное об его биологическом отце относится к области догадок.
Кстати нелишне напомнить, что сведения о происхождении Андропова до сих пор засекречены, тем не менее некоторая информация об его родителях доступна. Итак, его отец выходец из обедневших аристократов, а мать происходит из семьи богатого купца, переехавшего в конце XIX века из княжества финляндского в центр Москвы. Купеческий 4-этажный особняк по адресу Большая Лубянка, дом 26, сохранился до сих пор. Неслучайно во время работы в КГБ у Андропова было прозвище «ювелир». Незадолго до смерти Андропов, находясь в центральной клинической больнице, в разговоре с академиком Чазовым рассказал еще одну версию о матери. Согласно последней сироту взял в свой дом еврей, однако на самом деле Карл Францевич (отец Евгении) был немцем и его ювелирная лавка в 1915 году подверглась немецкому погрому, вследствие ведущейся с Германией войны. Вскоре он умер и семейным бизнесом до переворота, произошедшего в октябре 1917 года, владела его вдова Евдокия Михайловна Фленкенштейн, которая не только выжила после революции, а даже не попала в списки «лишенцев» (людей лишенных всех прав по причине принадлежности к эксплуататорским классам). Именно из таких лишенцев составлялись списки на отъем имущества, на высылку и на арест.
Конечно Андропов не мог указать достоверное свое происхождение и потому в марте 1932 года при написании заявления о принятии на обучение без сдачи экзаменов, он указал причиной льготы - утрату им в двухлетнем возрасте, «работающего телеграфистом на железной дороге отца». В следующей анкете, заполненной им в сентябре 1936 года, Андропов назвал отца дежурным на станции Беслан Северо-Кавказской железной дороги и указал 1915 год - годом его смерти. В прилагаемой к автобиографии анкете он уточняет, что отца перевели в Беслан уже «коммерческим ревизором и весной 1915 года он умер от сыпного тифа». Согласно указанным им сведениям в 1921 году мать вторично выходит замуж за помощника машиниста. А в 1922 году отчим поступил «в политехникум путей сообщения, который не закончил ввиду тяжелых материальных условий и поступил на должность помощника смотрителя зданий». В анкете от сентября 1937 года Андропов пишет, что его отец родом из донских казаков, а в объяснительной записке 1939 года поясняет, что его дед по линии отца был «или учителем, или инспектором училища, точно не помню». Немного несвойственное занятие для донских казаков, не находите?
Анастасия Жужжалина, бывшая гувернанткой матери Андропова с 1910 года и ухаживавшая за маленьким Юрой, последовала за его матерью, повторно вышедшей замуж и переехавшей на северный Кавказ, что подтверждает и внук Андропова. Курсант Рыбинского речного техникума, в 1935 году женился в первый раз на выпускнице этого же техникума, дочери управляющего отделением Госбанка. Занявшись комсомольской работой в 1936 год, Андропов разыскал Жужжалину для воспитания родившейся дочери Евгении, названной так в честь бабушки. С тех пор, указанная в анкете 1937 года Андроповым своей теткой, Жужжалина жила в семье Андропова и воспитывала его детей и внуков.
Моздокская семилетка и 4 года техникума составляли все профессиональное образование будущего генсека. От воинской службы Андропов еще в 1936 году выхлопотал себе освобождение «по причине плохого зрения и наличия диабета». У пары родился второй ребенок – сын Владимир, правда детьми Андропов не интересовался и не помогал первой семье даже в трудные военные годы. Первая его жена до смерти от онкологии, работавшая в архиве Ярославского управления госбезопасности, очевидно имела возможность узнать некие нелицеприятные факты о собственном муже. Старшая дочь Евгения впоследствии стала врачом, а сын Андропова, дважды отсидевший в тюрьме за кражи, начал пить и, достигнув 35-летнего возраста, умер 4 июня 1975 года. Он умирал долго и мучительно и просил хотя бы перед смертью увидеть отца, который так и не приехал ни в больницу, ни на похороны. Двое сыновей Евгении Юрьевны и ее супруга работали в органах государственной безопасности.
По рассказам очевидцев, Андропов смертельно бледнел, когда возникал разговор об его первой семье или об его происхождении. Всю жизнь кроме опасений раскрытия тайны своего происхождения, он старательно скрывал наличие судимости у сына, поскольку дорога в КГБ родственникам осужденных преступников была закрыта. Андропов, посвящавший трогательные и нежные признания Ирине, получив назначение в Петрозаводск, поспешил расстаться с первой семьей. Изначально он долго не давал о себе знать, а затем письменно сообщил о желании получить развод. В Петрозаводске Андропов женился во второй раз на Татьяне Лебедевой, занимающейся комсомольской работой, и вновь стал отцом двоих детей.
В разгар репрессий должности стремительно освобождались, Андропов попал на крупную комсомольскую работу в 1937 году, когда ярославские чекисты арестовали более 5 тысяч человек. Арест и расстрел первого секретаря Ярославского обкома комсомола позволили Андропову уже к концу года получить желанное назначение. Бдительные партийцы немедленно сообщили в ЦК комсомола о родителях Андропова как о классовых врагах, о матери, происходящей из богатой купеческой семьи и об отце – кадровом офицере царской армии. Из Москвы приехала инструктор ЦК комсомола по фамилии Капустина и устроила форменное следствие с допросами и очными ставками. В Москву был направлен ответственный работник ярославского обкома ВЛКСМ Пуляев, который получил задание допросить Евдокию Фленкенштейн, подтвердившую выдуманную историю о подкинутом грудном ребенке. Попутно Пуляев выяснил, что Жужжалина не состоит в родстве с семьей и является няней Андропова, а ни его тетей.
Привезенные Пуляевым сведения не убедили Капустину и она написала обвинительное (в даче ложных сведений о происхождении) письмо в Ярославский обком комсомола. В январе 1939 года Андропов написал семистраничное объяснение по повожу расхождения в анкетах, сославшись на «незнание истории семьи», по причине которого ему пришлось отослать запрос отчиму и поэтому анкеты оказались заполнены по-разному. Следовательно, «правильными должны считаться только анкеты заполненные им после получения ответа от отчима». Он даже отправился в Москву за справкой, что его бабушка не лишалась избирательных прав, однако справку так и не получил. Невзирая на откровенную и наглую ложь, Андропову поверили, хотя всем было понятно, что не имело смысла писать письмо отчиму, появившемуся в семье только в 1922 году, когда в доме проживала няня, отлично знавшая историю семьи.
Вне сомнений, карьеру Андропова спасло заступничество видного деятеля ВКП(б) Отто Куусинена, одного из трех создателей Коминтерна, покровительствующего молодому карьеристу с 1936 года. Стоит отметить, что через Финляндию в царское время, в Россию контрабандой шли грузы с подпольной литературой и оружием, там отсиживались самые опасные революционеры и проводились съезды подобного криминального сброда. Отто Куусинен, родившийся «в 1881 году в финской деревне Лаукаа, в семье деревенского портного», умудрился окончить престижную гимназию. Его гимназическими однокашниками были люди ставшие впоследствии финской элитой, в их числе Эдвард Гюллинг, будущий депутат парламента, Мартти Коверо, будущий директор Главного управления статистики, Суло Вуолийоки, адвокат и депутат парламента и будущий юрист Эйнар Дапьстрем. Мать Отто умерла, когда ему был год, а спустя 17 лет, умер отец. Круглый сирота Куусинен получив отменное образование, поступил в Императорский Александровский университет, где изучал философию и историю.
Его обучение оплачивала Сайма Дальстрем, родная сестра его гимназического товарища Эйнара, на которой Отто женился в 1902 году. Спустя два года Отто вступает в Социал-демократическую партию, а в 1908 году, становится депутатом парламента. Разразившаяся в январе 1918 года гражданская война в Финляндии вынудила Куусинена и Совет народных уполномоченных бежать. Отто убежал первым, бросив на произвол судьбы партию, жену и пятерых детей, рожденных ему Саймой. В 1921 году Ленин, лично знающий Куусинена, порекомендовал его для работы в исполкоме Коминтерна, являвшегося настоящим штабом крупнейшей террористической мировой организации. Именно агентами Коминтерна совершались диверсии, убийства, похищения, ими же проворачивались банковские аферы, осуществлялись шантаж и провокации.
Это тот самый Куусинен, заявивший 1 декабря 1939 года о создании «Народного правительства Финляндии» в занятом Красной армией 30 ноября поселении Териоки. В состав правительства вошли несколько финских граждан, проживавших в СССР, а пост министра сельского хозяйства поручили гражданину СССР, Павлу Прокофьеву, срочно сменившему имя и фамилию на Пааво Прокконен. Выступая в роли премьер-министра этого мифического государства, Куусинен подписал «Договор о дружбе и взаимопомощи», по результатам которого СССР узаконил свое вторжение в эту страну.
В дальнейшем Куусинен стал руководить вновь созданной Карело-Финской ССР, куда вошли территории, переданные Финляндией по итогам Зимней войны 1939–1940 годов. Вскоре началась война, и к руководству Куусинен приступил только после освобождения территории в 1944 году. Он жил в Москве и, приезжая в Петрозаводск на сессии парламента и на выборы, останавливался в гостинице. Единственный вклад в историю Куусинена, занимавшего после войны множество должностей (член ЦК, член Политбюро, член Академии наук) состоит в издании эпоса «Калевала». Именно он воспитал и дал дорогу в большую политику такому же мутному человеку с неясными жизненными целями. Куусинен, получавший от жизни бесконечный поток должностей, наград, привилегий, любовниц и прочих удовольствий, скончался от рака в 1964 году и захоронен в Кремлевской стене.
Однако вернемся к повествованию о нашем непосредственном объекте, который до войны работал в Ярославле, войну провел в Петрозаводске, где заочно и без экзаменов закончил высшую партийную школу при ЦК. Следует отметить, что вопреки расхожему мнению, Андропов не интересовался искусством, не обладал энциклопедическими познаниями и не блистал знанием английского языка, а посещение театров вообще считал потерей времени. Из литературы любил романы Ильфа и Петрова «Золотой теленок» и «Двенадцать стульев», считавшихся в то время клеветой на советское общество. Справедливости ради стоит отметить, что он безрезультатно пытался учить английский будучи уже председателем КГБ и побывав с делегацией в Югославии стал единственным из всего состава, отказавшимся от посещения ночного бара со стриптизом.
И вот долгожданный час настал, летом 1951 года Андропова из Петрозаводска перевели в Москву в аппарат ЦК, однако смерть Сталина прервала его триумфальное восхождение по партийной линии. Его прочили послом в Данию и некоторое время он даже стажировался в скандинавском отделе министерства иностранных дел, все же в этом случае вершиной его карьеры мог стать только пост заместителя министра иностранных дел. И вот в первых числах мая 1953 года, вновь назначенный министр иностранных дел Молотов попросил направить в его распоряжение трех работников аппарата ЦК, одним из которых оказался 39-летний Андропов. Согласно принятому ЦК решению послами в социалистические страны решили направлять ни дипломатов, а опытных партийных работников и Андропов в октябре 1953 года оказался в Будапеште.
Первые три посольских года, проведенных в Венгрии сулили благополучную и спокойную жизнь, а затем случилась революция желающих избавиться от сталинского наследства венгров. Хрущев и Жуков велели вывести на улицы Будапешта советские танки, в ответ венгерская армия стала переходить на сторону восставшего населения. Хрущев собрался вывести войска из Венгрии, в то время как Андропов требовал применить силу и в ответ на его просьбу советское посольство окружили танками. Жуков, поддерживая генсека, также предлагал отказаться от силового метода и вывести войска не только из Будапешта, а возможно и из страны. Однако, начавшаяся война в Египте, на Ближнем Востоке, поспособствовала принятию решения вернуть войска в город для наведения порядка. Кремлевский идеолог Суслов заявил: «только с помощью оккупации мы сможем иметь в Венгрии правительство поддерживающее нас».
Идея формирования в Будапеште «правильного правительства» пришлась по вкусу и на роль подходящего премьер-министра определили Яноша Кадора, бывшего министра внутренних дел и организатора политических процессов. Кадора тайно привезли в Москву на «смотрины», во время которых он пояснил, что восставшие боролись за «народную демократию» и требовали вывода советских войск с территории страны. Решение было принято и уже на другой день (4 ноября 1956 года) газеты публиковали текст приказа маршала Жукова оказать «братскую помощь венгерскому народу в защите социалистических завоеваний, в разгроме контрреволюции и ликвидации угрозы возрождения фашизма». Вне сомнений в Кремле прекрасно понимали, что это было самым настоящим восстанием народа, однако отпустить Венгрию боялись, опасаясь развала блока варшавского договора. Наверное единственной заслугой Кадора можно посчитать отсутствие в Венгрии репрессий после восстания 1956 года.
Андропов несомненно понял, что компартия рискует потерять власть над страной, в случае ослабления идеологического контроля и исчезновения цензуры и страха перед наказанием. Он видел как линчевали в Будапеште сотрудников госбезопасности и новый ужас перед восставшим народом прибавился к его прежним страхам. Вторая жена Андропова после венгерских событий многократно лечилась в неврологическом отделении, непрестанно требуя инъекций наркотиков. Зато за успешное подавление венгерского восстания Андропов стал руководить вновь созданным отделом ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Эта должность была выдумана для Николая Фирюбина, мужа Фурцевой, прежде бывшего послом в Югославии и секретарем московского горкома партии, однако Хрущев не позволил «разводить семейственность в ЦК», что помогло Андропову оказаться на вершине власти. Он вновь получил должность благодаря своему покровителю Куусинену, под началом которого ему предстояло часто отправляться в заграничные поездки, преимущественно по «китайскому направлению».
В 1961 году на XXII съезде КПСС Андропов становится членом ЦК, а уже через год, 23 ноября 1962 года входит в состав секретариата ЦК, затем 10 мая 1967 года, получает назначение на пост председателя КГБ СССР. В прошлом спасшись от расправы, он 15 лет занимался тем, что калечил судьбы и жизни других людей за которых некому было заступиться. Всепожирающий страх так и не оставлял его и тем не менее, став генералом армии (в которой он не служил ни одного дня), он не смог преодолеть искушения и с удовольствием облачился в военную форму. Однако форма и пост не спасли его от разноса, устроенного ему членом политбюро и секретарем ЦК старым другом Брежнева, Андреем Кириленко, после которого у Андропова случился сердечный приступ. Обладая мстительным и жестоким характером, он став хозяином страны, немедленно с помощью Чазова избавился от Кириленко, отправив его на пенсию по состоянию здоровья.
За время пребывания Андропова на посту председателя КГБ количество сотрудников комитета госбезопасности (как и их оклады и льготы) увеличилось неимоверно, впрочем как и количество диссидентов. Травя настоящих патриотов, подобных Ивану Ефремову и Василию Шукшину, которых Андропов злобно окрестил «русистами», он буквально занимался выращиванием диссидентов, неопасных режиму, которых он мог, выражаясь его собственными словами «арестовать за один день», что привело к кризису и, в дальнейшем, к полному разгрому настоящего диссидентского движения. Андропов открыто покровительствовал Высоцкому, братьям Стругацким и Медведевым, Солженицыну (на которого работало 270 человек) и некоторым другим, формируя из них три дозволенных им диссидентских направления. Так за страшный роман «Зияющие высоты» об истинном лице социализма, Зиновьев был выслан из СССР и был наказан Певзнер, написавший «Вторую жизнь». Кстати, согласно документам более половины участников диссидентского движения значились реальными «стукачами» КГБ.
Одним из них был Высоцкий, которому благоволивший к нему Андропов позволил первому из СССР выехать в Канаду на гастроли, организованные продюсером Александром Лацинником и заработать на них 32 тысячи долларов. Один из числа двух первых владельцев автомобиля марки «Мерседес», Высоцкий носил только самые дорогие заграничные вещи, а жена иностранка придавала дополнительный лоск его имиджу. Кстати после брака с ней гонорары Высоцкого резко возросли, если за одно выступление барда его уровня полагалось 13 рублей 50 копеек, то ему платили тысячу за каждый концерт. А после женитьбы он поставил условие чтобы за один день было не менее 5 тысяч наличными. Таким образом, более половины от стоимости билетов шло, разумеется без всяких налогов, в карман Высоцкому и КГБ, сотрудники которого получали свои откаты. Корешки от проданных билетов уничтожались и, получившие свой процент чекисты предпочитали не замечать нарушения закона. Пока какой-то чрезмерно совестливый сотрудник не возбудил в Ижевске дело по факту требования Высоцким в десятки раз более высокой оплаты концертов. Однако, сотруднику быстро указали как себя следует вести по отношению к Высоцкому и, в итоге, пострадала только концертная администрация.
Работать с Высоцким, плотно сидящем на наркотиках с 1975 года, было нелегко, к тому же он требовал все больше и больше денег. Продюсер Василий Кондаков стал устраивать Высоцкому один утренний концерт, оплату за который полностью шла в карман Высоцкому, требовавшему все больше денег и даже написавшему письмо Брежневу с просьбой разрешить ему выступить в Лужниках. В итоге Кондакову, в очередной раз не хватило денег на полагающуюся взятку чекистам и против него возбудили уголовное дело. Он был осужден на 6 лет тюрьмы, из которой вышел неимоверно больным и вскоре умер в нищете. Высоцкий, тративший на наркотики не менее ста рублей в день, лечился как в советских, так и во французских клиниках с использованием дорогих препаратов. Ему приходилось лечить исколотые вены и приводить в порядок сердце, по причине возникших из-за приема наркотиков сопутствующих заболеваний.
Песни Высоцкого в отличие от песен Виктора Цоя и Игоря Талькова, не были опасны, в них не содержалось призывов к борьбе против коммунистического правительства, зато они отлично помогали снять накопившееся в обществе недовольство. Кроме того, совместные с чекистами посещения бани позволяли лучше узнать способы влияния представителей богемной среды на население. Андропов неоднократно помогал Высоцкому с выездом за границу и именно по его личному распоряжению умершего 25 июля 1980 года от передозировки наркотиков барда, похоронили на Ваганьковском кладбище даже во время Московской олимпиады. Из всех былых богатств Высоцкого осталась только квартира на Малой Грузинской, где сейчас находится музей его имени. Коллекция так любимых им автомобилей была продана бизнесменам из Армении.
Для сравнения приведу другой пример, касающийся обладателя исключительного таланта и голоса Муслима Магомаева, оплата работы которого, согласно тарифной сетке, составляла 30 рублей за концерт. Магомаев, просто «взорвавший» Париж, немедленно получил предложение заключить крайне выгодный годовой контракт, тем не менее, он выбрал возвращение на родину. Будучи человеком отзывчивым, Магомаев откликнулся на просьбу концертного администратора из Ростова-на-Дону, умолявшего артиста дать несколько сольных концертов, с целью оказать финансовую помощь артистам филармонии. Несмотря на заверения администратора в законности процесса, вскоре после концертов Магомаев беседовал со следователем, обвиняющим артиста в мошенничестве и попытке заработать на левых концертах. Магомаева выслали из Москвы в Баку, запретили все эфиры на радио и телевидении, и только спустя некоторое время Андропов, благодаря напоминаниям Брежнева, вполне заслуженно считавшего Муслима лучшим певцом СССР, милостиво разрешил пригласить его для участия в концерте для сотрудников КГБ. Страстью Магомаева на все времена оставалась музыка, а единственной драгоценностью, которую он носил, был золотой перстень с бриллиантом - подарок иранского шаха.
Осталось только дополнить, что Евгений Евтушенко, желая поразить воображение коллег, неоднократно выигрывал спор, звоня лично Андропову, чтобы доказать реальность своих хороших отношений с ним. Партаппаратчик Андропов, назначенный председателем КГБ, абсолютно не понимал специфики работы комитета и занимаясь диссидентами, полностью провалил свою основную задачу - борьбу со шпионажем. Активно лоббируемый им вод советских войск в Афганистан оказался абсолютно неподготовленной операцией, разведданные КГБ не совпадали, более того, противоречили сведениям не только ГРУ, даже МВД.
Назначенный в сентябре 1983 года в вашингтонское отделение, курировавшее операции на территории СССР агент ЦРУ Олдрич Эймс (Ames), став руководителем советского отдела в ЦРУ, был невероятно поражен проникновением сотрудников ЦРУ практически во все структуры СССР (политические, государственные, научные и спортивные), назвав это «швейцарским сыром». Для полноты картины следует добавить к агентуре ЦРУ британскую разведку, Моссад и французскую и западногерманскую разведывательные службы. Впрочем это не помешало Эймсу в апреле 1985 года явиться в советское посольство и предложить свои услуги в обмен на 50 тысяч долларов. Сотрудничество Эймса со спецслужбами СССР обогатило двойного агента на 2,7 миллиона долларов и продлилось долгих 9 лет, пока его не посадили в тюрьму в США. Журнал Foreign Policy, среди выданных Эймсом агентов, упоминает Сергея Федоренко, входившего в состав советской делегации в ООН в качестве эксперта по ядерному оружию. Федоренко, являющийся по словам Эймса «одним из лучших друзей» за передачу США секретов советского ракетостроения не получил наказания, благодаря связям в высших сферах власти и в настоящее время проживает в США в Род-Айленде. Эймс же помог Аркадию Шевченко, заместителю Генерального секретаря ООН по политическим вопросам в ранге чрезвычайного и полномочного посла СССР, сотрудничавшего с 1976 года с ЦРУ остаться в США.
Андропов проводил крупнейшую в истории разведывательную операцию с 1981 по 1984 годы, уверяя всех в подготовке Рейгана к войне, полностью игнорируя, что президент США говорил об обороне. Он загнал СССР в гонку вооружений, заставив всю страну работать на армию и тратить немыслимые деньги на закупку устаревшей и ненужной военной техники, часто низкого качества. Все экономические возможности государства также были мобилизованы для ответного удара и Устинов получил все ресурсы для создания неимоверного количества военной техники. Именно тогда началась разработка знаменитых ракет «Тополь», в то время как солдаты и офицеры, особенно в Забайкалье, не были обеспечены достойными бытовыми условиями.
Для лучшего понимания происходящего стоит обратиться к озвученному историком и писателем Федором Раззаковым брежневскому рабочему дневнику, согласно которому в декабре 1981 года началась финансовая проверка института международных отношений, организованная Сусловым, Черненко и Кириленко. В сейфе бывшего советником Брежнева, директора института Иноземцева, нашли крупную сумму в долларах (несколько тысяч) и вызвали в ЦК, вскоре в августе 1982 года Иноземцев умер. Суслов, которому была поручена (к ноябрю 1982 года) подготовка к пленуму по кадровым перестановкам, проходя ежегодный осмотр, находился в больнице. Он 21 января 1982 года совсем неплохо себя чувствовал и смотрел вместе с внучкой телевизор, когда ему принесли выпить назначенную Чазовым таблетку, через полчаса он впал в кому из которой так и не вышел. Документы о состоянии его здоровья семья не может получить до сих пор. Еще один интересный момент состоит в том, что за день до принятия злополучной таблетки охрану Суслова, за которую отвечало андроповское КГБ, убрали, так было и у всех остальных внезапно умерших. Именно так произошло с заболевшим в ноябре 1981 года Цвигуном, которому становилось только хуже после приема, прописанного Чазовым лекарства. Только вмешательство Перельмана, сменившего назначенное средство, помогло Цвигуну выздороветь, однако не уберегло от пули, настигшей его 19 января 1982 года.
Возможно причина в том, что Андропова, ввиду происходящих в Польше волнений, вновь хотели перевести на международное направление. Речь шла о готовности ввести войска и уже состоялись встречи с польскими коммунистами, в ходе которых определили пути следования и места расположения войск. В охваченной забастовками Польше, 17 сентября 1980 года создали на деньги, полученные от СССР, первый в Восточной Европе независимый от государства самоуправляемый профсоюз «Солидарность», лидером которого стал электрик гданьской судоверфи имени Ленина Лех Валенса. В соответствии с решением, место председателя КГБ должен был занять Цвигун, что совсем не устраивало Андропова, надеявшегося получить место Суслова, которое команда Брежнева совсем не спешила ему предложить. Благодаря смерти Цвигуна, на майском пленуме 1982 года Андропов, занимавшийся внешней разведкой и охраной высшей власти, наконец получил место Суслова, становясь вторым секретарем ЦК, хоть и с ограниченными возможностями, а его друг Чазов получил желаемое членство в политбюро.
В феврале 1982 года Брежнев позвонил Рашидову, бывшему активным противником ввода войск в Афганистан, очевидно собираясь ввести его в ЦК. Рашидов уже 23 года числился кандидатом в члены политбюро, в то время как Горбачев, Шеварднадзе, Вербицкий и многие другие находились в кандидатах не более 2–3 лет. Затем Брежнев разговаривал со Щербицким, которого считал своим приемником. Рашидов 12 мая встречался с лидером Афганистана Кармалем, в то время как Громыко 28 мая принимал в Москве главу афганского МИДа. Готовился вывод контингента советских войск из страны и ключевую роль в этом процессе должен был играть Рашидов. Главный инициатор введения войск в Афганистан Андропов в феврале 1982 года летал в Афганистан, после чего серьезно заболел и не встречался с Брежневым до 9 ноября 1982 года.
Согласно дневникам поездок Брежнева, вернувшись после отдыха из Ялты, он, 2 сентября 1982 года, совершил секретную поездку к Щербицкому. В сентябре же Брежнев встретился с генсеком ООН, прилетевшим в Москву. Планируя для себя роль лидера партии (по образцу Китая) и готовя для Щербицкого место генсека, Брежнев прочил в первые секретари Рашидова, что абсолютно не устраивало Андропова, мечтавшего о кресле генсека. Данный расклад Андропов узнал 9 ноября в преддверии намеченного на 15 ноября пленума, во время встречи с Брежневым. Андропов, несогласный с четвертой ролью в стране, должен был немедленно действовать. Зачем Брежнев раскрыл все карты? Возможно он был уверен, что Устинов, верный соратник Андропова, перешел на его сторону, а там и Чазов поосторожничает. Кроме того он надеялся на чемоданчик с компроматом, о котором знали только домочадцы. Также известно, что в 1982 году документы о сыне Андропова были собраны и отправлены в Москву, однако никаких упоминаний о них нигде не встречается в дальнейшем. Уничтожил ли их сам Андропов или их хранил Брежнев в заветном чемоданчике, вынесенным Андроповым 10 ноября из спальни мертвого генсека. Кто знает…
Ни по этой ли причине Андропов занялся хлопковой промышленностью Узбекистана, вскрыв фигурировавшие в документах цифры, несуществующего в реальности хлопка-сырца, что конечно же вполне справедливо относилось к государственному преступлению. Странно что Горбачев не понес никакой ответственности, да и само дело, ведущееся с многочисленными нарушениями после скоропостижной смерти Рашидова, наступившей 31 октября 1983 года, практически заглохло. Кстати причины безвременной смерти Рашидова так и остались тайной.
Задуманный Брежневым пленум перенесли на декабрь, за Щербицким с ноября 1982 года по февраль 1984 года установили неустанный надзор, Алиева вырвали из привычной среды и перевели в Москву, спровоцировав Нагорно-Карабахский кризис. Организационный отдел партии с апреля 1983 года возглавил бездарный Лигачев, для работающего вместе с Горбачевым более 10 лет Васильева придумали специальную должность, сделав его начальником управления заведующего контрразведкой в МВД, другой друг Горбачева-Кручина стал управделами ЦК (кстати это именно он в 1991 году выбросился из окна со связанными скотчем руками), Лукьянов стал первым замом заведующего секретным общим отделом, сотрудничающий с ЦРУ посол Александр Яковлев, которого Горбачев лично привез из Канады, возглавил институт Иноземцева и Марат Грамов получил Госкомспорт.
Теперь наступило время разобраться с ненавистным соперником, министром внутренних дел Щелоковым, которого Андропов называл жуликом и проходимцем. Тяга министра к красивым и дорогим вещам, приобретаемым скользкими путями действительно была непреодолимой. Квартиры всему семейству Щелокова ремонтировали за государственный счет, закупленные для министерства новые Мерседесы он забрал себе, дочери и сыну, к тому же в семье Щелокова оказывались предметы антиквариата, произведения искусства и ювелирные изделия арестованных. Министр собирал картины, а его жена дорогой антиквариат, впрочем крупные милицейские чины в те годы скупали за копейки конфискованное имущество осужденных. Некоторые генералы обладали таким богатым собранием картин, которое совсем не уступало музейным коллекциям.
Однако самым большим расстройством для Андропова являлся факт того, что МВД на тот период времени оставалось единственной структурой вне сферы влияния госбезопасности, поскольку чекисты не имели права следить за происходящим в МВД. Андропов после избрания генсеком немедленно снял Щелокова с должности, публично назвав его прожженным жуликом, через два месяца вывел его из ЦК КПСС, лишили всех наград и 19 февраля 1983 года жена министра, Светлана Щелокова покончила с собой. Следственное управление главной военной прокуратуры установило причинение вреда государству в размере свыше 560 тысяч рублей, перечень злоупотреблений бывшего министра составил ни один том и 13 декабря 1984 года Щелоков застрелился.
Громкое узбекское дело рассыпалось, однако следовало показать населению страны свою неустанную борьбу с коррупцией и Андропов поручил назначенцу Брежнева, невероятно преданному своей работе Федорчуку, заняться Чурбановым. Могущественный первый заместитель Щелокова в середине 1985 года вдруг оказался в должности заместителя начальника главного управления внутренних войск по военно-научной работе и, чуя неладное, поспешил обратиться за помощью к Черненко. Тот помогать не стал и Чурбанова вскоре отправили на пенсию, попутно привлекая его по узбекскому делу и напоминая как Рашидов лично встречал, провожал и дарил на прощание подарки дорогому гостю.
Чурбанов, бывший частью коррупционной системы, ставшей практически нормой во времена Брежнева, идеально подходил на роль «козла отпущения». Население страны требовало громких имен на скамье подсудимых и Чубанов, увлекающийся выпивкой, охотой и женщинами, стал такой кандидатурой. Ему напомнили все его официальные визиты, как он во главе делегации в Йемен, беспробудно пил все путешествие и, в итоге, президент страны отказался с ним встречаться, как он летал в Азербайджан, где Алиев превратил приезд зятя генсека в сплошной праздник, на прощание буквально набив самолет сувенирами и подарками. В итоге, Чурбанов получил 12 лет колонии строгого режима с конфискацией имущества.
Крайне озабоченный вопросом улучшения отношений с СССР, Рейган неоднократно пытался установить личный контакт с генсеком, однако скрытный и подозрительный Андропов не считал предложения президента США искренними. Заявляя о своей готовности встретиться с генсеком, Рейган в середине мая ожидал появления Андропова на сессии генассамблеи ООН в Нью-Йорке. Москва никак не отреагировала на его предложение, поскольку смертельно больной Андропов уже не мог ходить. Посол Гриневский, навещавший умирающего Андропова в Центральной клинической больнице 16 декабря 1983 года, подтвердил убежденность генсека в стремлении американцев сломать стратегический паритет для нанесения первого обезоруживающего удара.
Отношения между Америкой и СССР в 1983 году оказались хуже некуда, особенно после произошедшей 1 сентября 1983 года, трагедии со сбитым истребителем СССР СУ-15 в советском воздушном пространстве самолетом «Боинг-747» корейской авиакомпании с 269-ю пассажирами на борту. Встречаться с Рейганом отправили министра иностранных дел Громыко. Он отчитался о своей абсолютно никчемной встрече в октябре 1984 года на политбюро. Правление Андропова оказалось провальным - экономика страны разрушена, афганская война не закончена, помешать размещению ракет в Европе он не сумел. Самое распространенное мнение выразил журналист, международный обозреватель и телеведущий Леонид Млечин: «Андропов запомнился громким снятием с должности министра внутренних дел Щелокова (застрелился), расследованием коррупции в Узбекистане (развалившееся узбекское дело), облавами в магазинах, банях и кинотеатрах, устраиваемых с целью выявления прогульщиков и бездельников (ставших темой для анекдотов) и новым сортом дешевой водки, прозванной «Андроповкой».
Анализируя правление Андропова невозможно отметить какой-либо позитивной роли, сыгранной генсеком. В кулуарах власти имя Андропова и его карьеру часто связывают с масонским шведским орденом, кроме слухов никаких документальных подтверждений об этом мне неизвестно, кроме несомненного покровительства Куусинена, уроженца Финляндии, первой заграничной поездки сына генсека и некоторых других косвенных доказательств связи со Швецией. К тому же чрезвычайно странным является факт дружбы крайне подозрительного Андропова с Калугиным, тесно связанным с ЦРУ, с Леонидом Кутергиным, завербованным западом сотрудником «Фирмы» (личной шпионской сети Андропова, собиравшей информацию для него не только за рубежом, но и внутри страны), который после смерти генсека сбежал в ФРГ и многими другими подобными людьми. На траурную церемонию захоронения у Кремлевской стены, умершего 9 февраля 1984 года Андропова, прилетели Маргарет Тэтчер и Буш-старший.
В заключение осталось рассказать о потомках Андропова от второго брака. Его старший сын Игорь, родившийся в 1941 году, закончил МГИМО и строил карьеру в дипломатической сфере. После избрания Андропова генсеком, он получил долгожданное разрешение на выезд из СССР и улетел в Швецию. В 1984 году сына генсека назначили чрезвычайным и полномочным послом Советского Союза в Греции. В 1986 году Андропов вернулся на родину и устроился послом по особым поручениям в МИД, где проработал вплоть до ухода на пенсию в 1998 году. Первой супругой Игоря стала Татьяна Квардакова, затем 4 года он был женат на Людмиле Чурсиной, после вновь вернулся к Татьяне до самой смерти, наступившей в 2006 году.
Татьяна и Константин, внуки генсека-дети Игоря получили образование в США и долгое время курсировали между Америкой и Россией. Затем Татьяна вслед за мужем перебралась в США, где у пары родилась дочь Николь, проживающая в настоящий момент во Флориде. До возвращения в Москву в 2009 году Татьяна проживала в Майами, где преподавала в школе танцев. Вернувшись в Россию, она открыла фонд имени Юрия Андропова, однако реализовать идею не успела по причине смерти от онкологии. Константин после окончания американского колледжа, получивший специальность дизайнер-архитектор в 2008 году вернулся в Россию для поступления в школу ФСБ. В соответствии со словами его матери Татьяны Квардаковой: «неизвестные напали на внука генсека на улице и избили его». Выйдя из больницы, Константин вернулся в Америку и занялся бизнесом.
Младшая дочь Андропова, родившаяся в 1947 году Ирина, была замужем за актером Театра имени Маяковского Михаилом Филипповым. Дмитрий, единственный сын Ирины и Михаила нашел свое призвание в финансовой сфере, являясь служащим в одном из банков Москвы. Оно и понятно, поскольку младшая дочь Андропова, окончившая филологический факультет МГУ и поработавшая в редакции журнала «Советская музыка» издательства «Молодая гвардия», является учредителем 4 организаций.
Стоимостью активов, оцениваемых (по данным за 2021 год) в 864 миллиона рублей (ООО НПП «НТТ», с основным видом деятельности по «Производству бытовой электроники», под началом директора Горового), 219 миллионов рублей (ООО «ТАИП», специализирующегося на «Производстве запасных частей и комплектующих радио- и телевизионной передающей аппаратуры и телевизионных камер», под директорством Агафонникова), также с закрытыми активами ООО «Полигран» в котором директор Трусов занимается в Санкт-Петербурге и в России «Демонтажом техники, не подлежащей восстановлению». Вся информация по принадлежащей Ирине четвертой организации полностью закрыта и никаких сведений о ней мне найти не удалось. Семейные традиции секретности не нарушаются…
